Разобравшись с беспокойным посетителем, Семчевскиий пинкертон устало зевнул и, вернувшись к столу, удовлетворенно откинулся в своем кресле.

– И на том спасибо, – разочарованно покачал головой Олег и, выйдя из отделения, набрал телефон областного БРНС. Вежливая девушка-инспектор внимательно выслушала его и, записав приметы Дмитрия Батырева, через минуту сообщила, что за последнюю неделю никакая информация о нем, или похожем на него мужчине в Бюро несчастных случаев не поступала, но если появятся какие-либо сведения, то Олегу непременно перезвонят. Так же как и лейтенант, она посоветовала немедленно обратиться в ОВД по месту жительства.

Субботнее утро было бездарно потеряно, близился полдень, и времени для поисков оставалось совсем немного.

Уже наполовину растерявший листву тихий и прозрачный ближний лес был исхожен местными жителями вдоль и поперек, и разыскивать в нем отцовские следы было откровенно глупо. Поэтому Олег сразу пошел кратчайшей дорогой к широкому оврагу, отделявшему Дальний лес от Ближнего. С немалыми усилиями преодолев по скользкой извилистой тропке крутые, заросшие давно усохшими кустиками лесной земляники склоны оврага, он выбрался в просторную дубовую рощу и в нерешительности остановился: узкая тропинка бесследно исчезла в пышном ковре бумажно шуршащих листьев. Наверное, только легендарный куперовский Зверобой сумел бы догадаться, куда идти дальше. Методично разбрасывая ногами опавшие желтые листья, Олег дважды прошел из края в край сонной дубравы и, не обнаружив никаких следов исчезнувшей тропинки, убедился в полной бессмысленности своих поисков. Отсюда Батя мог пойти куда угодно, и найти его спустя неделю в начинавшемся за дубовой рощей огромном лесу было так же невероятно, как угадать тройной экспресс в тотализаторе. Олег, бесцельно осматриваясь по сторонам, вернулся к оврагу и, сделав первый шаг на скользкую крутую тропинку, остолбенело замер. Прямо под его ногами лежал расплющенный тёмно-коричневый окурок с двумя синими полосами на длинном кингсайзовом фильтре. Именно такие дорогие и невероятно крепкие сигариллы курил после отсидки Батя. И, значит, он здесь был! Сунув сырой разваливающийся окурок в карман, Олег развернулся и, словно мальчишка, стремительно и безоглядно помчался назад через гулкую оголившуюся дубраву вглубь дальнего леса. Через каждые полминуты он останавливался и, приставив ко рту сложенные рупором ладони, громко выкрикивал:

– Батя, ау! Ты где?!

Олег бесконечно долго брел в какой-то ослепительно-безумной горячке, не разбирая пути, разнося в прах трухлявый валежник и спотыкаясь на бородавчатых кочках, бессистемно поворачивая то вправо, то влево, и крик его далеко разносился по молчаливому осеннему лесу. Остановился он, только наткнувшись на огромную россыпь переросших, уже покрывающихся густой коричнево-серой слизью опят. Батя, как обычно, был прав – неделю назад в лесу ещё были вполне съедобные грибы. Но, похоже, тогда ему в первый раз в жизни по-настоящему не повезло. Глядя на гниющую колонию грибов, Олег, наконец, пришел в себя. В помертвелом холодном лесу уже сгустились стремительные осенние сумерки – часы показывали половину шестого. В это время он уже должен был выехать домой, а вместо этого стоял посреди незнакомого враждебного леса над россыпью гниющих опят, и не имел ни малейшего представления в какую сторону ему идти дальше. Дрогнувшей рукой Олег достал из кармана мобильник, и его худшие опасения сразу же подтвердились. На переливающемся мёртвенно-бледном дисплее не было даже логотипа оператора.