– Ладно. Я спать. Спокойной ночи! – пожелал Паша и удалился, оставив сестру один на один с её фантазией.

Зайдя в свою комнату, Паша услышал лёгкое похрапывание. В углу, рядом с письменным столом, располагалась собачья лежанка, в которой уже пару часов сладко дремал мопс по кличке Мэлман. Чтобы не разбудить пса, Паша не стал разбирать рюкзак, отложив это дело до утра. Допив чай, он лёг спать. Завтра его снова ждала работа, а в придачу к ней ещё и учёба. Единственное, чего Паша мог и надеялся избежать, это семейные скандалы по поводу и без.

Тем вечером Софе привиделся образ девушки, одиноко стоявшей в центре города после дождя, и она поспешила запечатлеть его на бумаге. Героиня рисунка была одета в шёлковую розовую блузку, что уже было необычно, ведь сама Софа не только не носила одежду в таком стиле, но и вообще редко использовала розовый карандаш. Однако теперь художнице понадобился именно этот цвет: он отлично выделялся на фоне пасмурного городского неба, серых многоэтажных зданий и сырого асфальта под ногами персонажа. Композиционно картинку можно было поделить на две части. Ниже линии горизонта Софа нарисовала огромную лужу, в которой отражалась верхняя половина рисунка. В воде виднелось всё то же самое – дома, тучи, девушка в розовой блузке – всё, за исключением одной немаловажной детали…

– Ты перепутала цвет волос, – строго заметила мама.

– Так и должно быть, – раздражённо ответила Софа. – Сначала я хотела нарисовать её брюнеткой, но потом почему-то представила блондинкой. Я никак не могла решить, какого цвета должны быть её волосы, поэтому нарисовала так: светлые в жизни, тёмные в отражении.

– Перед нами картина «Трудный выбор», – усмехнулся Анатолий Андреевич. Софа недовольно сверкнула на него карими глазами и отвернулась. Папа никогда не умел хорошо шутить.

– А по-моему, хороший рисунок, – вступился Паша. – И детали хорошо проработаны, и вообще это что-то новое для тебя.

– Да, – согласилась сестра, – обычно я рисую не так…

– Жизнерадостно?

– Ну, можно и так сказать.

– Повесишь на холодильник? – всё с тем же пренебрежением в голосе спросила Оксана Степановна. – На это хоть взглянуть приятно.

– Нет уж, этот останется в альбоме. А ты любуйся тем, что висит на холодильнике!

На холодильнике висели в основном монстры, которых Софа нарисовала, когда родители одно за другим критиковали её первые изображения людей. Назло матери она не просто прикрепила листки магнитами, а приклеила их на суперклей. При большом желании их, конечно, можно было отодрать, но Оксана Степановна не утруждалась и предпочитала каждый раз как в первый, проходя мимо холодильника, вздыхать со словами: «Какой ужас!» Так в семье Рубцовых появился новый утренний ритуал – перед завтраком слышать, что рисунки Софы не что иное, как ужас или кошмар.

– Собирайся в школу, – сказал Паша сестре и вышел из кухни. Софа удалилась вслед за ним.

Из коридора дети слышали, как Оксана просила мужа отвезти её на маникюр в шесть часов.

– Знаю я твои совещания! – бросила она и тоже покинула комнату.

Через полчаса дети вышли из квартиры, не дождавшись родителей. Паша мог дойти до университета пешком, а Софа предпочла добираться до школы на автобусе.

– Почему ты не уехал отсюда после одиннадцатого класса? – спросила Софа, когда они с Пашей отошли от дома. – В последнее время я всё чаще об этом думаю. Ты ведь мог поступить в другой город и больше никогда их не видеть.

– Мне не хватило баллов, чтобы пройти на бюджет, – ответил Паша. – А платно можно и здесь учиться.

– Надеюсь, мне хватит баллов, – заметила Софа.