Чисто. Выполнены все зоны. Быстро. Слаженно. Это была наша с Радой общая огромная победа – может, не такая уж и большая в масштабах мирового спорта, но очень значимая именно для нашего тандема.

По пути домой Рада возомнила себя королевишной и схватила на радостях кусок какой-то дряни, который в лучшие времена был кошкой или еще кем-то из царства животных. Схватила – и смотрит на меня! Я гортанно взвыла, после чего сомнительное лакомство как-то само выпало из Радиной пасти, и собака, покрутив лапой у виска, потрусила за мной. Сегодня ей прощалось все.

На излете мая подошли к концу наши кинологические курсы. Весь месяц мы в основном повторяли скучные нормативы различных видов дрессировки, но Радка, которую я брала с собой, скрасила эти занятия. Пока мы грызли гранит кинологической науки, она мирно спала под столом. А в перерыве мы с ней, конечно же, играли во фризби, иногда успевая пробежать и трассу-другую аджилити. Заодно наш тренер по фризби Сергей, мой однокашник на курсах, наконец-то получил возможность поставить опыт, позволивший узнать истинные предпочтения Рады. Во время нашего с собакой забега по трассе Сергей смачно игрался в диск неподалеку. Рада оборачивалась-оборачивалась, затем, не выдержав, отняла у своего тренера любимую игрушку и только после этого вернулась ко мне, перепрыгнув барьер с диском в зубах. Конечно, фризби – любовь всей Радиной жизни, хотя и аджилити она обожала.

В день экзамена я углубилась в свои тетрадки, затем с чистой совестью поехала на площадку. Экзамен принимал Петр Владимирович и дяденька «Извинитепожалуйста», читавший нормативы. Я быстро нацарапала что-то на листочке и принялась дожидаться своей очереди.

– Ну-с, Ксения, расскажите мне о латентном научении, – сказал Петр Владимирович, скрупулезно прочитав содержимое моего билета.

Выслушав меня, он продолжил:

– А теперь второй вопрос: методы и способы дрессировки.

У меня в глазах блеснул адский огонек, я набрала побольше воздуха в легкие и вдохновенно начала рассказывать.

– Все, хорошо, вижу, что вы это отлично знаете. Я ставлю вам пятерку.

– Ой, да я же только начала! Ну, можно еще расскажу? Там столько всего интересного! – не на шутку забеспокоилась я.

Петр Владимирович с опаской посмотрел на меня, затем вздохнул и поправил очки:

– Ну… хорошо, продолжайте.

Я хрюкнула от удовольствия и с двойным вдохновением продолжила свое повествование. Никогда даже близко не походила на заучку, скорее наоборот, но тут мне действительно было что сказать.

– Просто замечательно. Ну, можете идти.

Я затравленно посмотрела на своего преподавателя. Он, в свою очередь, на меня – не менее затравленно.

– Пятерка у вас! Идите, погуляйте пока.

– А… я… там такой интересный момент… даже жалко упустить его из виду.

Петр Владимирович нервно хихикнул, затем мягко улыбнулся.

– Я вижу, что вы знаете.

– Да не в этом дело, – поникла я.

Петр Владимирович похлопал меня по плечу и поскорее объявил следующего экзаменуемого.

И я, и Серега, и Илья сдали экзамены на «отлично». Теперь нас ждал праздничный шашлык и новые свершения на кинологическом поприще.

Сквозь занавеску тускло просвечивала скрюченная фигурка нашего кота Макса. По возвращении домой с традиционного ночного моциона Макс с потухшим взглядом проследовал мимо мисочки, наполненной свежим мясом, на окно. Там он моментально ушел в себя, застыв на подоконнике, словно вопросительный знак.

Мы с мамой тихо отодвинули занавеску, но вместо обычных приветствий кот лишь вполоборота равнодушно поглядел в нашу сторону. Я провела рукой по его шерсти, которая топорщилась, как иголки дикобраза. Чуть приглаженная моей рукой, она сразу же взъерошилась вновь. Но и без этого косвенного признака повышенной температуры нос кота был таким горячим, словно готов вот-вот вспыхнуть маленьким огоньком.