– В вещевой кладовой на нижней палубе, рядом с матросскими каютами. С постоянным конвоиром у двери.

– Большой ли конвой? – спросил Лошкарин. – Сколько человек сопровождают охраняемого?

– Вот и я задал ему тот же вопрос, – продолжил Фролов. – Смеясь задал, дескать, целую роту, наверное, отрядили для охраны «важного генерала». Четверо караульных, ответил матрос: старлей и три сержанта. Все – с пистолями, то есть с пистолетами, извините. По крайней мере, у всех пистолетные кобуры на поясном ремне, ближе к левому боку. Он так и показал рукой, где эти кобуры у них пристёгнуты.

– Значит, каждый конвойный вооружён пистолетом, – опять же несколько отрешённо проговорил полковник. – Это нормально, так и должно быть. Возможно, у них и ещё что-то имеется из оружия, короткоствольные автоматы например. Я вот всё думаю: для чего генерала Храмова отделили от других осуждённых, с которыми его везли в вагонзаке? Для чего?!

Лошкарин посмотрел на меня, перевёл взгляд на Фролова; тот вытянул лицо, выражая тем самым недоумение.

– Не для того ли, чтобы расправиться с ним не в самой колонии, а во время движения контейнеровоза по реке? – предположил полковник. – Долго ли, скажем, ночью вывести охраняемого на верхнюю палубу, ударить чем-нибудь по голове и выбросить за борт. Как говорится, и концы в воду. Был человек – и нет его. Куда подевался, кто его знает, может быть, сбежал.

– Это легко сделать – расправиться с кем угодно, – подал свой голос Михаил. – При нынешних порядках в правоохранительных службах. Достаточно распоряжения сверху, и исполнители всё отработают. Для такой надобности специально отбирают самых отмороженных, не то что без Бога в душе, а вообще без таковой, и потому готовых на любое преступление. Ещё и удовольствие от этого получат. На зоне немало рассказывали о подобных эксцессах.

– И как исключить такой вариант? – произнёс Зуев, обращаясь к Лошкарину.

– Не знаю, – мрачно нахмурившись, сказал тот. – К сожалению, придётся рисковать. В надежде на трезвомыслие людей, причастных к этой истории. Не думаю, что расправу с генералом вознамерятся устроить вблизи Красноярска и других городов, более-менее крупных; если только вдали от них, где-нибудь в низовьях Енисея, подальше от посторонних глаз. Если вообще такой вариант предусмотрен.

Не ограничившись разговором с матросом, Глеб Фролов побывал в речном порту, прогулялся по причалам, нашёл, где стоит «Академик Маслов» и поднялся на борт. Правда, его почти сразу же заметил вахтенный помощник капитана, находившийся в рулевой рубке.

– Эй ты, посторонний на палубе, холера тебе в бочину! – угрожающе прорычал он в мегафон. – Пошёл вон на берег, пока тебя не отделали линьками как следует!

Наш товарищ беспрекословно подчинился и быстро сбежал по сходням на причал. Но перед тем как покинуть судно, успел незаметно бросить в трюм между размещёнными контейнерами спутниковый трекер размерами с крупную монету, предназначенный для отслеживания того или иного движущегося объекта.

Уже находясь на берегу, он повернулся и, весело улыбаясь, помахал вахтенному рукой и послал воздушный поцелуй. В ответ тот погрозил кулаком и обложил нецензурными словами.

– Ах, как некультурно с вашей стороны! – крикнул Фролов, не переставая скалиться. – Чему только вы, господин уважаемый начальник, учите свою команду!

– Гражданин, отойдите от чалки, – проговорил вахтенный в мегафон, – а то огреет!

Последнее слово опять было произнесено на матерный лад и имело оскорбительный смысл.

– Итак, «Академик Маслов» отходит через трое суток, – сказал Лошкарин. – Нам же, по всему получается, надо трогаться послезавтра. Теперь уже вниз по Енисею, на север. С суточным опережением сухогруза – объектом нашего непрестанного внимания. Время у нас есть, так что без особой спешки, в нормальном рабочем режиме продолжим подготовку: пополним ещё провиант и займёмся оформлением необходимой документации, чтобы придать нашему предприятию легальный вид.