– Лечишь ты, как доктор, – поморщилась я, понимая, что Дашка права. Все ж неплохо смерть папки выбила меня из колеи. Куда только прежняя уверенность и похуизм делись.

– Ну и мне не так скучно будет гранит науки грызть. А ну как окурковские бабы меня в сортире домогаться начнут?

– Окурковские бабы в институтах не учатся, – улыбнулась я.

– Еще как учатся. Вон, одна на геологическом есть. Рожа, что у бульдога дядь Васькиного. Глянет и сердце высрать можно.

– Ладно, уболтала, – сдалась в итоге я. – Завтра поеду, документы подам.

– Другое дело. А то выдумала тут… – довольно кивнула Дашка. – А! Ща тебе такое расскажу, охуеешь. Помнишь Ляльку? Ну, Наташку Лялину? Она такое тут отчудила…

Как Дашка и предрекала, поступить мне удалось легко. С точными науками я всегда дружила, спасибо папке, который взял на себя алгебру, геометрию и физику с химией до кучи. Ну и математический факультет не самое плохое место, особенно, если ты в этом действительно шаришь. Конечно, я понимала, что учителя из меня все равно не получится, но мысли о важности высшего образования, вбитые родителями, так просто из головы не выкинуть.

Так и началась, в общем-то, довольно скучная и обычная жизнь, о которой неинтересно рассказывать, и тем более, неинтересно читать. Людям подавай грязищу, да побольше. Чтобы с самыми черными человеческими пороками, страданиями и болью. Умыться стеклом… так вроде сейчас говорят, да? Институт, конечно, тоже наполнен своими «интересными» историями, да речь сейчас не о нем, пусть и было всякое за те четыре года, что я провела за потреблением гранита. Видела девок, которые нашему преподу, Сан Санычу, отсасывали на перемене за «зачет». Видела, как дают, и как берут взятки. Побывала на десятке вписок всех мастей. От нефорских, до цивильных. Но сейчас речь пойдет о другом. Как я вообще докатилась до того, чтобы начать сниматься в порно. Все решил случай и, как уже можно было бы догадаться, моя семья, подкинувшая нехуевую такую проблему, аккурат перед каникулами.

А виной всему мой младший братец. Феерический долбоебушка, умудрившийся залезть в квартиру человека, который напрямую работал с Гарри Козырным, негласным хозяином Окурка… Ну, Окурок, это район нашего города. Пожалуй, самый отбитый был в девяностых и начале нулевых. Сейчас уже в разы цивильнее и чище, чем раньше. Ну, да ладно.

Петрушка, мамина радость и моя головная боль, перебрал с дружками всяким запрещенным и не придумал ничего лучше, как забраться в одну квартиру, которая находилась в том же доме, где проходила пьянка малолетних идиотов. Захотелось ребятам продолжения банкета, а тут как раз сосед куда-то уехал на своей белой «Тойоте». Пьяным обычно везет, но этим пьяным повезло наполовину. Силенок, чтобы перелезть с одного балкона на другой хватило, а дальше все пошло не по плану. Подробности неудачной кражи со взломом мне сообщила мама, позвонив ровно в тот момент, как я вышла из института с твердым намерением отдохнуть на каникулах, как белый человек.

– Чего он, блядь, сделал?! – звенящим шепотом переспросила я, чтобы не перепугать кучку девчат с других факультетов, наслаждавшихся теплым солнышком и хорошей погодой.

– Квартиру выставил. Бандита одного, – просто ответила мне мама. – Проблемы у него, доча.

– У него не проблемы, – мотнула я головой. – У него кретинизм в терминальной стадии, помноженный на охуенную такую наглость.

– Женя! Что за тон? – в голосе мамы прорезался металл, но мне было все равно. Новость серьезно ударила под дых, заставив затрястись коленки.

– Чью квартиру он выставил?

– Ну, как выставил. Неправильно я выразилась, – вздохнула мама. – Ребята отдыхали, потом в шутку решили спуститься по балкону на балкон соседа. А там дверь открытая. Ну, двое зашли, взяли что-то там из бара и обратно по веревке залезли.