– Хорошо, – улыбнулся Марк, доставая телефон. – Пойду, позвоню. Если ребята не заняты, то сразу и поедем.

– Сразу? – удивилась я.

– А чего тянуть? Я на пять минут. Сейчас вернусь.

Ну, через двадцать минут мы с Марком уже ехали на площадку на такси. Ехать пришлось недолго. Студия находилась в старом доме культуры на Окурке и, что очень иронично, аккурат напротив отделения полиции. В фойе дома культуры было темно, пахло сыростью, пылью и плесенью. Иногда до меня доносились звуки вальса. Должно быть где-то наверху располагалась студия бальных танцев или что-то типа того. Удивительное дело. Сюда ходили на разнообразные кружки дети, взрослые посещали старенькую качалку с самодельными тренажерами, оставшуюся тут еще с девяностых, а где-то внизу, в полуподвальных помещениях снимали порно. Ну, хоть не дурманом барыжили и то хорошо. На районе всякое бывает. К этому, впрочем, быстро привыкаешь.

Марк спустился вниз по натертым до блеска ступенькам, толкнул рукой скрипучую деревянную дверь, и мы оказались в подвалах дома культуры. У стен стоял забытый всеми сельхозинвентарь, слабо попахивало канализацией и порой слышался рокочущий грохот электрогитар и барабанов.

– Нефоры тут местные реп-точку организовали, – пояснил Марк, ведя меня вперед по узкому темному коридору. – Осторожнее, тут труба над потолком, не ударься.

– Прелестное местечко, – фыркнула я.

– Не самое худшее. Аренда маленькая и не беспокоит никто. Сема, конечно, звукоизоляцию сделал, да, мне кажется, незачем было. Сюда если кто и спускается, так только уборщица на выходных. А ей глубоко плевать, чем занимаются арендаторы. Как и директору, собственно.

Возле одной неприметной двери Марк в итоге остановился и вытащил из кармана ключ с брелоком в виде бутылки пива. На двери висел криво приклеенный листок бумаги с плохо пропечатанными на принтере буквами: «Модельная студия «Камео». Вход строго по записи». Отперев замок, Марк потянул дверь на себя и пропустил меня внутрь чистенькой и светлой прихожей. Дверь он после того, как зашел сам, тут же запер, пояснив, что таковы внутренние правила студии, да и лишние люди тут никому не нужны.

Из глубин студии до меня донеслась музыка. Что-то мягкое, легкое, как джаз, а потом кончики ушей моментально покраснели, стоило мне услышать другие звуки. Звуки самой настоящей ебли. Стонала женщина и, судя по стонам, ей было очень уж хорошо.

– А, съемка идет. Все нормально, – улыбнулся Марк, заметив мое замешательство. – Подождем на кухне. Чай хочешь?

– Да… можно, наверное, – пробормотала я. Конечно, я бы выпила чего покрепче. Исключительно для храбрости, но решила пока с этим повременить. Кто его знает, какие еще есть правила у хозяина этой студии.

Не успел Марк заварить нам чай, как дверь в кухонку открылась и на пороге появился улыбающийся мужчинка: упитанный, с кругленьким животиком и масляными глазками. Голова у него была странной формы и больше напоминала свеклу: широкий лоб, взъерошенная поросль в виде волос на макушке, узкий, даже острый подбородок и жиденькая бородка. Тем не менее мужчинка был приятным, и я не удержалась от ответной улыбки.

– О, какая фактура! – воскликнул он, только переступив порог. Масляные глазки без стеснения пробежались по мне, оценивая и подмечая. – Марк, дорогой, почему ты прятал этот алмаз от нас?

– Знакомьтесь. Это Сема, – усмехнулся Марк, делая глоток чая. – Наш режиссер и вообще самый главный человек на съемочной площадке.

– Семен Витальевич Козинцев, – представился мужчинка, протягивая мне мягкую, сметанную ладошку. Он кокетливо поправил шелковый шарфик, прикрывавший шею, и добавил. – Можно просто Сема.