– Какая она твоя мать? – Света решила зайти с другой стороны, очень уж хотелось понять, насколько он нечеловек.

– Она калатари, но волосы у нее светлые, – в его голосе зазвучала подлинная нежность, – они с отцом пришли из Изначального мира. Она – живое воплощение стихии Воды.

– Твоя мать калатари, а отец ведьмак?

Дамард кивнул.

– Хорошо, давай так, ты на кого больше похож? – не унималась заинтригованная Света.

– Точно не знаю, внешне, наверное, больше на отца, но зубы мои не могут служить оружием, а глаза у меня калатарийские, хоть я тоже хорошо вижу в темноте. Отец же говорит, что я больше похож на калатари, чем сам о себе думаю.

– Чтоб я еще что-нибудь поняла, – вздохнула Света, – на мой взгляд глаза у тебя как у человека, – она внимательно посмотрела на него. Глаза, как глаза – выразительные темно-карие, обрамленные длинными и очень ровными ресницами, разрез глаз вполне себе европейский, однако в глубине их таилась будто светящаяся изнутри бездна, манящая и затягивающая внутрь себя.

– Да, выходит у людей глаза такие же как у калатари, – помолчав, согласился он.

Она вздрогнула, будто очнувшись от мимолетного сна.

– Нет, разница есть, пожалуй, – она слегка передернула плечами.

– А у отца у твоего какие глаза?

– Ярко-синие, зрачки вытянутые, он видит в темноте также как при свете, и цвет глаз в темноте не становится темнее.

– Это как?

– Они такие же синие. Почему ты спрашиваешь?

– Мне интересно, но если ты не хочешь об этом говорить…

– Нет, отчего же, – улыбнулся он, – просто мне показалось, что тебе интересно другое…

Она остолбенела. Неужели он может читать мысли? Ей стало не по себе, смущение, досада и страх одновременно вскипели в крови.

– Прости, я просто хотел проверить, – он примирительно вскинул руки.

– Проверить что?! – вскинулась она.

– Ты близка огню, я хотел убедиться. Мама считает, что все живые так или иначе связаны с той или иной стихией. Я не читаю мыслей, я могу читать только эмоциональное состояние, как любой маг, связанный со стихией воды. Моя сестра тоже производное огня и воздуха.

Это успокоило, Света в миг остыла, хоть и мало что поняла.

– У тебя еще и сестра есть, старшая, младшая? – решив не развивать скользкую тему, спросила она.

– Мы родились в один день и час. Я старше всего на несколько минут, но мы совершенно разные. Карди – эмоциональная, вспыльчивая, прямолинейная и у нее великое сердце, она щедра и бескорыстна, – теплая улыбка тронула уголки его губ, – мы очень часто ссоримся, но с ней не бывает скучно.

– Как здорово все же иметь нормальную семью, – вздохнула Света, понурив голову.

Ее саму воспитывали дедушка и бабушка, при том, что родители пребывали в здравии, просто в их жизнях ей не нашлось места. Отец жил где-то на Дальнем Востоке, его она никогда не знала, мать жила в соседнем доме, но с дочерью виделась лишь по праздникам. В однокомнатной квартире матери помимо нового мужа и его злобной мамаши жил еще не менее злобный доберман. Для ребенка действительно не было места, но Света почему-то обижалась, а когда стала старше, неожиданно поняла, что ей не нужны те короткие, скомканные встречи, которыми одаривала ее мать и вовсе перестала с ней общаться.

Дед умер, когда ей было шестнадцать лет, бабушка тремя годами позже, квартира перешла ей по наследству и тут пришла очередь обижаться матери. Ее надежды переселиться к дочери вместе со своим доберманом и мужем не оправдались. Светлана училась в университете, на дневном отделении, катастрофически не хватало денег, и потому вместо семейства матери она вселила квартирантку. На этом отношения с родственниками были окончательно порваны.