Вторая причина, почему я говорю о процессуальной работе, а не семейной терапии, заключается в том, что многие проблемы невозможно понять в рамках только индивидуального или только группового фокуса. Человеческие существа намного сложнее, чтобы искусственно предписывать терапевту работать либо с индивидом, либо с семьей. Более того, люди слишком интересны, чтобы их вообще заключать в «терапевтическую парадигму», которая подразумевает, что с ними что-то не так. Одной из целей психологии как науки может стать развитие способности терапевта гибко следовать за процессами отношений, фокусируясь то на индивидуальном плане, то на коллективном, то на детях, то на взрослых, то на сновидениях, то на телесных симптомах, то на спонтанном объединении, то на распаде, то на внутрипсихической динамике, то на парапсихологических событиях.

В первой половине книги я рассматриваю понятие процесса и адаптирую теорию информации к работе со сновидениями и телом. Вторая половина посвящена работе с парами и семьями и содержит кейсы, иллюстрирующие применение теории сновидящего тела на практике. В двух последних главах обсуждается значение работы с отношениями для глобальной экосистемы.

Как вы, возможно, знаете, Фрейд сделал отношения основным фокусом психоанализа благодаря своей теории переноса. Согласно его теории, перенос – это невротический симптом, когда пациенты проецируют, или переносят, проблемы со своими матерями и отцами на терапевта. По факту классический психоаналитик поощряет проявление этих старых проблем в отношениях за счет того, что сам остается невидимым и неизвестным. Ортодоксальный сеттинг предполагает, что терапевт сидит за столом, а клиент лежит на кушетке и проецирует свое недовольство и разочарование в отношениях на терапевта.

Последователи Фрейда изучили феномены, происходящие между пациентом и терапевтом, и обогатили теорию переноса контрпереносом, согласно которому уже врач переносит свои аффективные переживания любви и ненависти на пациента. Было обнаружено, что доктор часто испытывает эмоции, которые пациент бессознательно вытесняет. Например, аналитик, чувствующий вину за то, что напоминает клиенту об оплате, может на самом деле отыгрывать чувство вины своего визави, которое тот испытывает, когда что-то у кого-то просит. Другими словами, с точки зрения современных фрейдистов, врач может испытывать чувства, связанные не только с его собственными комплексами, но и с комплексами пациента.

Фрейдизм, по сути, пытается понять и работать с человеком как с обособленной единицей. Другими словами, терапевт здесь несет функцию либо зеркального отражения, либо независимого эксперта, отвечающего за проработку эмоциональных проблем своего подопечного. Юнг продолжил развивать индивидуально-ориентированный подход в терапии и обнаружил, что проецироваться на терапевта в ситуации переноса могут не только непроработанные родительские образы, но и любой неизвестный внутренний материал пациента. Например, тот может спроецировать на аналитика фигуру шамана или мудрого старца, а в ситуациях негативного переноса – гневливую мать или холодного интеллектуального отца. С негативными проекциями в терапевтических отношениях трудно работать в том числе потому, что в них есть доля правды. Когда клиент утверждает что-то нелицеприятное про своего терапевта, последний поступает несправедливо, настаивая на том, что «это всё ваши проекции».

В отличие от других психологических школ Юнг рекомендовал, чтобы врач в подобных ситуациях откладывал в сторону свою профессиональную персону и признавал, что в словах пациента есть зерно истины. Если клиент видит в терапевте строгого отца, а терапевт в свою очередь видел этот образ во сне, Юнг, вероятно, поощрил бы терапевта привнести этот аспект своего личностного развития в терапевтические отношения с клиентом.