– Где ты увидел эту свободу? – хмыкаю. – Демо-версия игры в шикарную жизнь закончилась. Пора платить.

– Да брось. Можно подумать, предки тебя кинут на произвол судьбы и заставят оплачивать годовую лицензию на предстоящий год взрослой жизни?

– Если у тебя с родаками полный контакт, это не значит, что так у всех поголовно.

– Батя опять в контрнаступ идет? – кривит губы.

– Ну.

– Какие требования выдвигает?

Мы сидим в кафешке, в которой любим зависать. Находится прилично далеко от дома. Здесь почти невозможно встретить знакомых. А значит, можно просто расслабить булки и прикинуться обычным челом. А не сыном прокурора города, которому нужно держать лицо.

– Угадай, – хмыкаю. – Он уже нашел мне работу на лето у себя.

– Даже не удивлен, – чешет репу.

К нам подходит официантка и, кокетливо улыбнувшись Олегу, ставит перед нами чашки с капучино.

– Спасибо, малышка, – одаривает свою жертву шикарнейшей улыбкой из своего боевого арсенала.

Официантка буквально расцветает от счастья.

Я же закрываю глаза, чтобы не видеть, как друган пикапит очередную девчонку.

– Можешь открывать глаза, – переключает на меня свое внимание. – Вечером будет у меня новая девочка.

– Задолбал, чертов коллекционер, – кривлюсь.

– А тебе никто не мешает радоваться жизни и пользоваться своим положением.

– Положением своим? – качаю головой. Не стоит затевать спор.

– Ладно, – Олег тоже сдается. – Какие планы?

– Честно? Никаких. Днюха на носу, а жизнь будто дала по тормозам с этими отцовскими новостями.

– Не писимизди. Все наладится. Вон, сделай нужный запрос во Вселенную и она тебе поможет, – ржет.

– Придурок.

– Вот оторвемся послезавтра. Ты только представь: музыка, девочки, – улыбается. – Безудержное веселье.

– Только этим и держусь, – откидываюсь на спинку диванчика.

Еще бы. Я жду с нетерпением скорый загул.

Через час откровенного стеба друга надо мной мы едем кататься по городу, да встречаемся с пацанами.

На часах почти двенадцать, когда я возвращаюсь домой. И батя не дремлет. В кабинете горит свет.

Я тихо снимаю кроссы и ныряю в темноту кухни. Открываю холодильник и рыщу в поисках съестного. Цепляю пару контейнеров, которые подготовила мама. И стоит только закрыть холодос и погрузиться в темноту, как вспыхивает свет, ослепив и дезориентировав меня.

– По ночам шляешься, – звучит голос отца.

Я же пытаюсь привыкнуть к свету. Пару раз моргаю, настраивая четкость.

– Время детское, – наконец, настроив свои окуляры, отвечаю, подхожу к столу и ставлю еду.

– Завтра в деревню едешь, – заявляет отец.

А я от услышанного уставляюсь на него.

– Чего? – может, это галлюцинации от голода?

Какая, к черту, деревня?

– У тебя со слухом напряг?

– Деревня, – выдаю я. – С какой стати? У меня другие планы.

– Скорректируй, – усмехается и, сделав пару шагов, садится за стол. – Давай грей, что там достал, – кивает на контейнеры. – Приехал поздно, мать уже спать легла, поесть так и не успел еще.

Я выполняю отцовскую просьбу. Разогреваю ужин на двоих и, разложив по тарелкам, сажусь напротив него.

– Так вот, – подаю голос. – Что с деревней, я так и не понял.

– Мать с отцом сегодня умотали в Сочи, – отвечает он. – Просили тебя заслать на дачу. Приглядеть.

– Да кому она уперлась? – фыркаю.

– Пара недель, максимум, месяц.

– Да твою же… – хочу выругаться. – У меня послезавтра днюха, если ты не забыл. Были планы, па. Так не пойдет, – пытаюсь отвертеться от этой гребаной поездки в глушь.

– Яр, я прекрасно понимаю. Но и ты меня пойми. У меня нет времени выслушивать недовольства твоей бабки о том, что мне наплевать на ее просьбы. Поэтому…

– Ты нашел, на кого свалить эту проблему, – хмыкаю.