- Тереза полгода назад погибла в автокатастрофе. А сейчас от рака сгорает отец, - нехотя бросает Ольга. И я понимаю, как ей, наверное, тяжело.

- Я почти не знаю его, - словно оправдывается  она. – Мы  почти неделю тут, а я все никак не могу себя заставить к нему поехать. Понимаю, что надо. Но он для меня совершенно посторонний человек. Тогда, пять лет назад, Тереза настояла на моем переезде в Эдинбург. А папа, как обычно, остался в стороне…

- Тебе решать, - усмехнувшись, отмахиваюсь я. Только чужих проблем мне не хватало. И задумчиво смотрю на Роберта, наворачивающего круги по газону. – Он мой? – неожиданно выпаливаю тот самый вопрос, который все пять лет мучает меня, и который я боюсь задать даже самому себе.

- Роберт? – Ольга передергивает плечами и бросает холодно. – С чего вы взяли? Он – сын Кирилла. И пожалуйста, хватит инсинуаций, - отрезает Ольга да еще смотрит сердито.

«Ладно, милая, - криво усмехаюсь я. – К этому разговору мы еще вернемся. Сейчас главное, разобраться с Шевелевым. Понять его истинные мотивы и постараться отделаться малой кровью».

- А Шевелев к тебе каким боком?

- Это клиент Кирилла, - бурчит она нехотя. – Я с ним не знакома.

- А ему не терпится тебя трахнуть, - сдуру бросаю я и тут же натыкаюсь на разъяренный взгляд снохи. Глаза полыхают, хоть прикуривай.

- Нам лучше переехать к маме на Оборонную, - спокойно и светски замечает она. – Иначе мы с вами навсегда разругаемся, Вадим Петрович. Что толку жить в одном доме и ненавидеть друг друга? Ради Роберта? Так дети первыми чувствуют напряженную обстановку и страдают. Я не намерена больше терпеть ваши гадские шуточки. Хватит. Остановитесь, пожалуйста, или мы с Робертом уедем к маме, а потом улетим в Эдинбург. Я пошла вам навстречу и разрешила видеться с внуком ради сына. Он должен знать своих родственников. Но если вам хочется мешать меня с грязью и представлять в дурном свете, то занимайтесь этим самостоятельно. Без нас.

Ольга ровным тоном отчитывает меня. Но это спокойствие кажущееся. Она натянута как струна, а я снова корю себя за дурацкую ревность.

- Может, я неправильно выразился, - поспешно иду на попятный, - но Лев Сергеевич как-то неровно к тебе дышит. Еле отбил, - хмыкаю я, перекатываясь с пятки на носок. – Сговорились на возврате аванса. Хотя Кирилл все ему заплатил незадолго до гибели. Но мне плевать, заплачу еще раз. Лишь бы этот сукин кот не тянул к тебе свои поганые лапы.

- Спасибо, - кивает Ольга и моргает глазами, полными слез. Молчит, как партизанка, но и взгляд не прячет. А я сгораю от желания зацеловать ее. Утянуть в спальню, разложить на кровати и удостоить вниманием каждый сантиметр ее тела. Но теперь, когда Ольга готова на все, мне следует быть осторожным. А то упорхнет моя птица из клетки. Где потом искать? Как отбивать от Левки?

 - Я вообще не понимаю, что происходит, Оль, - жалуюсь я, проводя ладонью по затылку. – Может, Шевелев разводит меня на бабки, а может, мой сын действительно нанес ему серьезное оскорбление. Не знаю… Но Кирилл там, - я поднимаю глаза к небу, мы здесь, - усмехаюсь лениво и неожиданно замечаю отрешенный взгляд снохи.

«Как же так, - хочется заорать мне. – Неужели ни капельки не жалко? Вы же встречались. Жили вместе. Не повезло тебе, Кирюха, с женой», - думаю я, глядя в небо, где, наверное, среди звезд бродит неприкаянная душа моего сына.

- Едем за собакой, - бросаю я глухо и первым иду обратно в дом. Наперерез мне несется Роберт, и я в последний момент успеваю подхватить его и прижать к себе.

- Дедушка, - шепчет, стараясь выровнять дыхание, маленький озорник. – Привези, пожалуйста, из Шотландии Берту. Тогда мы с мамой останемся с тобой жить. Мы с ней решили, что…