– Превосходно. И Паркинсон – неплохая добыча. Но все-таки это было жестоко по отношению к девочке – ее первый званый обед.

– Я следила за ней, – хладнокровно ответила его мать. – Но я знала, что она с ним справится. Понаблюдай за этим ребенком, Том; конечно, она еще малое дитя и к тому же насмерть перепуганное, но она многое унаследовала от судьи Риверса – гораздо больше, чем ты думаешь, да и она сама тоже. И я не удивлюсь, если окажется, что кое-что перешло к ней и от старой ведьмы-француженки. Дай ей три-четыре года, чтобы подрасти, и младенца, чтобы остепениться, и – если только я не очень ошибаюсь, – она сумеет обвести вокруг пальца самого сатану и всех присных его.

Он выбил пепел из трубки.

– Во всяком случае, моя высокочтимая мать, я не сомневаюсь, что к тому времени вы многому ее научите.

– Надеюсь. Сестра Каролина немножко опасалась этого брака, потому что Телфорд неровня Беатрисе. Но за ней ничего не давали, ее мать опозорила семью, а этот негодяй превратил их дом в притон, – и предложение любого достойного человека было для нее счастьем. Когда я узнала, что с ней не хотят даже танцевать, я посоветовала сестре познакомить их как можно скорее. Во всяком случае, он держится вполне прилично, а она сумеет воспитать его.

– Ну, а пока, я полагаю, большая удача, что он осел.

– Весьма большая.

– Гм. Между прочим, хотел бы я знать, какие это книги она сегодня бросила в огонь.

Леди Монктон допила свой пунш. Когда она поставила стакан, ее сходство с умиротворенным Буддой стало еще больше.

– Женская тайна, мой дорогой. Но она скоро повзрослеет и забудет все эти глупости.

Он встал.

– Ну, это ваше дело. Спокойной ночи, мама.

В дверях он остановился.

– Мне было бы жаль, если бы у Телфорда случилось какое-нибудь горе. Он глуп, как бревно, но добрый малый и был моим фэгом. Человек, которому ты в свое время надавал столько оплеух…

Она кивнула.

– Не беспокойся, я присмотрю за девочкой. Мне нравился Стенли Риверс. Но всему свой черед. Сначала надо было вырвать ее из этого дома.

Как-то ноябрьским утром Беатриса принесла мужу еженедельный список расходов, покупок и предполагаемых изменений. Как всегда, он был составлен с большой тщательностью.

– Кое-какие расходы мне кажутся излишними, – заметила она. – Со временем я, возможно, смогу навести некоторую экономию, особенно в молочной, но, пожалуй, лучше подождать с новшествами до Рождества. Я сама знаю еще слишком мало, чтобы указывать другим.

– Поступай так, как сочтешь нужным, – сказал Генри. – Ты чудесно со всем справляешься; я бы никогда не поверил, что кто-нибудь сможет так быстро освоиться с порядками в доме. Все слуги ведут себя безупречно. Но ты слишком много работаешь. По-моему, ты хлопочешь весь день напролет.

– Это только пока я учусь, – ответила она, задумчиво закрывая свою записную книжку, и тут же, почти не изменив тона, прибавила: – Генри, кажется, у меня будет ребенок.

Когда его первые восторги улеглись, он вспомнил, что молодые жены вполне естественно боятся первых родов и что мужьям полагается рассеивать их страхи. Но его попытку успокоить ее она встретила с такой снисходительностью, словно он был ребенком, который боится темноты.

– Не волнуйся. Ничего страшного нет. Я вполне здорова, и все будет как надо.

Конечно, очень хорошо, что она так благоразумна, но эта хладнокровная рассудительность несколько обескуражила его.

Она заговорила о том, что надо сделать в ближайшие месяцы. Он спросил, не нанять ли ей горничную для личных услуг.

– Мне кажется, незачем входить в лишние расходы. Миссис Джонс позаботится, чтобы наши горничные делали все, что потребуется. Она очень добра.