– Извините, – прошептала она, убирая руку из его ладони. Голос её дрогнул.

– Ничего, – ответил Максим чуть тише, чем обычно, и едва заметно улыбнулся. – Просто неожиданно.

Олеся отвернулась, пытаясь спрятать лёгкий румянец, который неожиданно вспыхнул на её щеках. Она быстро положила перчатки на полку возле входа, стараясь занять руки, но мысли уже путались. Этот момент был мимолётным, но оставил после себя странное, тревожное тепло.

Максим тоже не сразу смог вернуть самообладание. Он провёл рукой по волосам и усмехнулся про себя. Что-то в этом доме, в этой женщине явно выбивало его из привычного равновесия. Но не мог понять, что именно.

– Ну что, готовы поужинать? – спросила Олеся, убирая непослушные волосы за ухо.

– А у вас всегда такой сервис для гостей? – подколол он, но в голосе чувствовалась благодарность.

Девушка хмыкнула и направилась на кухню. Ужин был простым, но удивительно вкусным: ароматный бульон с нежным куриным мясом, а к нему – ещё тёплый, хрустящий хлеб. Олеся достала его прямо из хлебопечки, и его запах мгновенно наполнил всю кухню.

Максим удивился, насколько приятным было это чувство – просто сидеть в тепле кухни и наслаждаться домашней едой.

У него тоже были тёплые воспоминания о родительском доме, но он давно закрыл их в дальний угол своей памяти, считая ненужными. Однако сейчас они нахлынули неожиданно, словно незваные гости. Как давно он был у родителей на ферме? Наверное, уже прошло два года, если не больше.

Разговор за столом завязался быстро. Еда в тарелке гостя быстро закончилась, и девушка, не спрашивая, подлила добавки и намазала ароматным домашним сливочным маслом ломоть хлеба. Максим проглотил его, едва жуя. Вкусовые рецепторы сходили с ума от ароматов блюда, пробуждая в памяти давно забытые ощущения. Как же это напоминало мамину стряпню – простую, но такую неповторимую!

Когда ужин закончился, Олеся расстелила Максиму постель на старом диване в гостевой комнате.

– Простите, душ не предложу – водопровод замёрз, – сказала она, подавая тёплое лебяжье одеяло. – Но здесь тепло от грубы, так что не замёрзнете.

– Все лучше, чем могло быть, ночуй я в машине, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Спасибо за гостеприимство, Олеся.

Ночь наступила быстро, и дом погрузился в сонное оцепенение. Максим пытался уснуть, но звуки дома не давали покоя. Часы пробили двенадцать.

Он встал, чтобы попить воды, и отправился на кухню. Там, в слабом свете ночника, он заметил Олесю. Девушка стояла у плиты в коротеньких пижамных штанишках и футболке, открывавшей тонкую белую полоску впалого живота и висюльку пирсинга на пупке, и мешала что-то в кастрюле.

– Вы решили готовить в такое время? – спросил он, слегка усмехнувшись. Олеся даже не представляла, как сексуально выглядела в его глазах. И Максим знал, что она так оделась не для него. От этого знания где-то в глубине хищной натуры Сапсана проснулась ревность. Есть ли кто-то у этой рыжей соблазнительницы? Кому она улыбается по утрам? С кем проводит ночи?

Девушка вздрогнула от мужского голоса и обернулась. В её руках была ложка, а на плите тихо закипало какао.

– Просто не могу уснуть, – призналась она. – Хотела сварить какао. Хотите?

Максим медленно подошёл ближе, разглядывая Олесю в непринуждённой домашней обстановке. Она выглядела иначе – не той уверенной и строгой женщиной, что спорила с ним на крыльце дома, а как-то тепло и ближе.

– Не откажусь, – сказал он. – Но только, если вы составите мне компанию.

Олеся широко улыбнулась.

– За чашкой какао можно перейти на «ты». Согласны?

В этот момент Максим понял, что хочет, чтобы этот момент длился.