Максим не стал спорить. Накинул пальто, взял предложенный фонарь и остановился перед мокрыми туфлями.

Он с сомнением посмотрел на обувь и поморщился.

– Эм, у вас случайно не найдётся чего-нибудь более подходящего? – спросил он, обернувшись к Олесе.

Она слегка усмехнулась, посмотрела на его ноги и махнула рукой в сторону шкафа.

– Сейчас принесу. У отца остались старые сапоги, если повезёт, подойдут.

Через пару минут Олеся вернулась, неся в руках добротные резиновые сапоги с меховой подкладкой.

– Какой у вас размер?

– Сорок четвёртый, – ответил он, забирая обувь.

– Вроде должны подойти. Попробуйте, – сказала она, наблюдая, как Максим аккуратно натягивает сапоги.

– Отлично, – произнёс он, чувствуя, как ноги погружаются в сухое тепло. – Спасибо, теперь можно штурмовать дровник.

– Пойдёмте, покажу дорогу, – предложила Олеся, накидывая на плечи куртку, на голову шарф и беря корзину.

Они вышли на улицу, где метель не унималась. Свет фонаря выхватывал из темноты снежные завихрения и едва различимую тропинку, ведущую к дровнику.

Олеся шла впереди, уверенно преодолевая снежные заносы, а Максим следовал за ней, не отрывая взгляда от её фигуры, закутанной в тёплый яркий шарф. Он не мог не заметить, как ей было сложно пробираться через сугробы. Девушка была невысокой, хрупкой. Максим рядом с ней чувствовал себя великаном.

– Не думал, что вы так легко управляетесь с дровами, – сказал он, чтобы разрядить тишину. Олеся ловко укладывала наколотые дрова в корзину.

– А что, по-вашему, мне остаётся делать? – ответила она, оборачиваясь через плечо. – Я приехала сюда недавно, после смерти бабушки. Она жила по старинке. Не хотела ничего менять в память о дедушке. Они ведь душа в душу в этом доме прожили больше шестидесяти лет. Вот теперь можно подумать и о ремонте. Следующим летом хочу переделать отопление.

Максим ничего не ответил, не хотел сворачивать разговор в нужное для себя русло. Знал – разругаются вдрызг. На языке так и крутилось сказать что-нибудь эдакое про развалины и раскопки, но он молчал и слушал нечаянные откровения молодой хозяйки усадьбы.

– У вас сильные руки, – заметил он с улыбкой.

– Ну, что есть, то есть, – коротко ответила она, поднимая очередное тяжёлое полено. – А вам, наверное, подобная работа в новинку?

– Детство в деревне, – просто ответил он, хотя не стал уточнять, что это было давно и не так серьёзно, как могло показаться.

– Правда? – её голос звучал с лёгким недоверием. – Вы не похожи на человека, который вырос в деревне.

Он усмехнулся, продолжая складывать поленья.

– Внешность обманчива. Мои родители держали небольшую ферму. Правда, я давно привык к городскому ритму. Уехал в город в шестнадцать лет, так и остался.

Олеся задумчиво смотрела на него, чувствуя, что впервые видит в нём не просто холодного бизнесмена, а человека с историей. Этот короткий разговор немного смягчил напряжение между ними.

С дровами они направились обратно. Когда дверь закрылась за ними, тёплый воздух мгновенно окутал их, избавляя от холода улицы. Максим аккуратно сложил дрова у камина, снял перчатки, да так и остался стоять, не зная куда их положить.

– Спасибо за помощь, – сказала Олеся, забирая из его рук перчатки.

Её голос звучал мягче, чем раньше, а в голубых глазах блеснула тёплая искорка. Их руки неожиданно соприкоснулись.

Максим вздрогнул, но не отдёрнул руки. Кожа Олеси была прохладной, но прикосновение оказалось каким-то удивительно тёплым. Они оба на миг замерли, словно время остановилось. Олеся подняла взгляд, её голубые глаза встретились с его пронзительными серо-зелёными.