– Поэтому тебе нужно поспешить, если не хочешь умереть молодой.

– Ерунда какая! – рассердилась я. – Мне пора. Отпустите, мне больно!

– Зря ты не веришь мне, Генриетта Хадсон! Подумай над моими словами! Ты ещё вернёшься, чтобы узнать подробности о своём заточении в Адельхейме и правду об отце!..

Последние слова раздались уже в спину. Благо, больше никто и ничто меня не удерживало. Прижимая к груди мешочек с подарками, я выскочила из шатра и побежала без оглядки, поскальзываясь на утоптанном снегу и тяжело дыша, только бы подальше от странного пристанища мошенницы Аурики! Её низкий голос, весёлая музыка, ярмарочный гомон и бешеный стук пульса в ушах слились воедино. Уже стемнело и яркие огни слепили глаза, голова кружилась, а внутренний голос твердил одно: «Это неправда! Не верь Аурике! Не верь, не верь, не верь!» Конечно, я не верила, но неприятный осадок остался, будто меня окунули в чан с грязью и в таком виде заставили дефилировать по сцене.

Из павильона, над дверью которого красовалась табличка «Тир», переговариваясь и хохоча, высыпала толпа молодых людей в распахнутых полушубках. Многие из них держали в руках плюшевые игрушки и я, мчавшая на всех парах, просто не успела изменить траекторию. К тому же по пути попалась замёрзшая лужа. Я поскользнулась на льду, раскинула руки и уже представила себя лежащей на снегу и глядящей в открытое небо с кружащимися надо мной снежинками, но ошиблась.

Один из незнакомцев, видно, не имея обыкновения жаловаться на скорость своих реакций, успел подхватить меня, не дав упасть. Точнее, не подхватить, а самым недопустимым образом обнять и прижать к своей широкой груди!

Наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, я даже почувствовала его горячее дыхание на своём виске. Он оборвал разговор на полуслове и удивлённо воззрился на меня. Прежде чем поблагодарить незнакомого юношу за спасение и убраться прочь, я успела разглядеть крупный подбородок, губы и нос, да и сам он весь был крупный и, я бы сказала, массивный. Но более всего меня поразили его глубокие карие глаза, глядящие так завораживающе, так пронзительно, будто душу выворачивали вместе со всеми тайнами и секретами. Голова закружилась, снегопад усилился, звуки исчезли и на какой-то миг мне почудилось, будто мы с ним одни во всей вселенной. Только мы и танцующие вокруг снежинки…

– Дьюк, на тебя девушки уже сами бросаются!

Эта двусмысленная фраза и последующий за ней хохот заставили меня вздрогнуть и возвратиться в реальность. Я упёрлась ладонями в плечи незнакомца и холодно сказала:

– Спасибо, сэр, и отпустите меня, пожалуйста. Я твёрдо стою на ногах.

– О, прошу прощения, мисс, – голос был густой и мужественный под стать его внешности.

У меня не было намерения заводить знакомства на улице. Да я вообще побаивалась молодых людей – опыта общения с ними у меня не имелось вовсе.

Он отпустил меня, но я с трудом смогла оторвать взгляд от его гипнотических глаз.

Прочь отсюда, и как можно скорее, не то мисс Норридж накажет, увидев меня в компании незнакомых молодых людей! А уж если она видела, как мы… то есть он держал меня в объятиях… Ох, об этом даже думать не могу – в жар бросает!

Но как только я отвернулась, меня окликнули:

– Мисс, вы кое-что забыли!

Я вздрогнула и обернулась. Что я забыла? Свой мешочек с подарками? Шарфик? Но нет, мешочек по-прежнему у меня в руке, а шарф на шее. Незнакомец протягивал мне мишку – точь-в-точь моего милого плюшевого Фредди из детских воспоминаний.

– О, – растерянно отозвалась я, – спасибо.

Пушистый медвежонок ткнулся мне в руки. Казалось, он ещё хранил тепло рук этого юноши с удивительными карими глазами.