- Анечка, прости меня, - женщина падает на колени…

Аня разворачивается и идет прочь. Проходит мимо меня, и я вглядываюсь в ее стеклянные голубые глаза. Они замерзли как у Снежной королевы.

Я же остаюсь стоять. Спустя минуту прихожу в себя, подхожу к женщине, сидящей на коленях в снегу. Поднимаю ее бережно, ставлю на ноги.

Она такая маленькая, худенькая. Несчастная. Лицо испещрено морщинами. И только огромные голубые как небо глаза рассказывают мне целую историю ее несчастной жизни.

Осознав, что находится в руках незнакомого мужчины, дергается, но я держу ее крепко.

- Я друг Снежаны… Ани Королёвой. Вы ее мама?

- Да… Надежда Королёва.

***

6. Глава 6

Егор

Снежана выплёвывает ядовитые слова, которые размазывают бедную Надежду со всеми её надеждами на прощение дочери по снегу.

Девушка грубо разворачивается и уходит, я же поднимаю Надю на ноги. Держу ее крепко, чтобы не вырвалась, не убежала испуганной ланью. Судя по тому, как женщина опускает низко голову и смотрит на снег, она забитая.

- Надя, вы действительно настоящая мама Снежаны – Анны Королёвой???

Вслушиваюсь в тишину, в ожидании ответа и понимаю, чтобы сейчас не ответила перепуганная, измученная жизнью женщина в старом тулупе, поеденном молью и еще черт знает кем, вижу в ее неоновых голубых глазах утвердительный ответ.

- Аня не права! – слышу жесткий голос из-за спины. Оборачиваюсь. Изумленно оглядываю незнакомого человека.

Высокий, здоровенный мужик глядит на нас заинтересованно голубыми как небо глазами.

Наваждение?

В этот санаторий пускают по цвету глаз?

Мысли растекаются, как только отмечаю столь странную деталь как цвет глаз.

Деформация у меня такая – анализирую всех, кого встречаю.

- Чужие разговоры нехорошо подслушивать, - бурчу я.

- Кто сказал, что я чужой человек? – усмехается мужик. – Мы все здесь коллеги, временно отдыхающие от трудовых будней. Подает мне руку.

- Пожать или вытащить нас? – спрашиваю, с усмешкой глядя на крепкую ладонь.

- Майор Шмелев, - отвечает новый знакомый, и я отмечаю палочку в другой его руке.

- Значит, пожать. – протягиваю руку, представляюсь: - капитан Ромашкин, - в ответ получаю жесткое рукопожатие.

- Сами выберемся! – беру женщину под локоть, вытаскиваю на чищенную аллею, ведущую к корпусам.

Беглым взглядом осматриваю Королеву - с виду она слабая, хлипкая и немного похожа на мою мать.

Наверное, каждая женщина ее возраста чья-то мать, поэтому ассоциации у меня сложились именно такие насчет Надежды.

Стоим втроем посреди зимнего соснового леса. Чужие друг другу люди. Переглядываемся с нескрываемым любопытством – во что выльется наше «знакомство».

А может, уже расходиться пора?

- Мальчики, спасибо. Пойду я. Анечка не хочет со мной разговаривать, не буду неволить. Нечестно это по отношению к ней. Я же снова ее использовать хотела. Взять с собой на телевидение, куда меня пригласили. Сама я не могу. Нечестно это. Пойду…

- Куда пойдете? – грубо интересуется майор Шмелев, нависая над хрупкой женской фигуркой как скала над Прометеем.

- На электричку. До города доберусь, оттуда на поезде до Тулы, снова на электричку. И вернусь в свою деревню. Снег не чищен у дома, скора не выбраться. До баньки не дойти, не помыться.

Кровь зашкаливает. Бедная женщина. Ей даже помыться негде, и снег некому почистить! Надя из такой дали ехала, а вертихвостка Снежка ее даже выслушать не пожелала!

Замечаю в глазах Королевой слезы. Понимаю, что ей обидно, также как мне.

Женские слезы – мой изъян, моё слабое место. Поэтому я до сих пор с женой не разобрался, не поставил ее на место. Другой на моем месте отсудил бы сына, жену выставил из дома, еще бы на алименты подал. Но я, к сожалению, не такой.