- Приболела? – спрашиваю с тревогой в голосе.

- Не знаю! – сестричка прижимают ватку к месту укола. Отдает мне команду: – свободен, кэп.

- Спасибо, мэм, - улыбаюсь и топаю к двери.

Ума не могу приложить, почему девчонка отпросилась. Одно знаю наверняка, что очень интересуюсь ее местонахождением. В гардеробе одеваю куртку, вязаную шапку, выхожу на улицу.

Ума не приложу, где она может быть.

Прохожу мимо скамейки, слышу щебетание девушек, вскидываюсь, вижу «немилосердных» сестричек, как воробушки клюют кого-то, обсуждают взахлеб.

Кошу под Иванушку – дурачка, равняюсь с ними, подслушиваю.

- К Снежку мать приехала!

- Да ладно?! Она же детдомовская. Откуда мать?

- Оттуда! Видать прозрела с годами, хочет дочь вернуть.

- А Снежка чо думает?

- Ничего! В шоке она. Мамаша преследует ее везде.

- Пьющая?

- Вроде нет…

- Как она ее нашла-то здесь?

- Видать, в детском доме сказали про медицинское училище, а в училище матери дали адрес, куда Королёву распределили.

- Мда!

- Во дела!

- Капитан Ромашкин, вы забыли куда шли? – спрашивает одна из девиц, и остальные хором начинают гоготать.

- Помню я, - делаю два шага в сторону аллеи, ведущей к корпусам, оттуда сворачиваю к ели, попадаю больной ногой в сугроб. Тихо матерю дворника, и выруливаю на главную дорогу – к воротам.

Если к девушке приехала мать, значит, она должна была встретить ее у ворот, - думаю я.

- Блин блинский! – резко останавливаюсь.

Это же не пионерский лагерь и не день открытых дверей, чтобы встречаться у ворот.

Нервно клацаю зубами, но всё же продолжаю свой нелегкий путь к воротам. Для начала проверю, вдруг, не ошибся.

Подхожу ближе и сразу замечаю две женские фигуры. Одна стройная, высокая в темном пуховике и уггах. Стоит ко мне спиной с натянутым на голову капюшоном. Вторая – мелкая, хрупкая. Затянута как в мешок в черную старую дубленку, на голове вязанная черная шапка.

Фигурки стоят на расстоянии в метр и очень громко разговаривают. У той, что «мелкая», голос тоненький, совсем не старческий. Оправдывающийся.

- Анна, пожалуйста, выслушай меня хоть раз.

- Я уже говорила вам, я не Анна. Меня зовут Снежана. И прекратите охотиться на меня, иначе я сдам вас в полицию, - голос Королевы уставший, тихий, не злой. Видно, что она говорит одну и ту же фразу в сотый раз.

- Анечка, доченька. Ну выслушай мать. Молю тебя.

- Зачем вы преследуете меня? Вам нужны деньги? Сколько? Я дам. Займу и дам. Лишь бы вы оставили меня в покое.

- Анечка, я не из-за денег к тебе пришла. Ты же моя доченька. А из всех детей я тебя одну нашла. Остальных разобрали из детдомов, и я не смогла найти никого, закрытая информация.

Снежана громко хохочет.

Вздрагиваю.

От ее хохота кровь леденеет. Ни дать, ни взять Снежная королева.

- Вы сейчас хотите сказать, что из всех четырех детей я оказалась самой бракованной? Их взяли из детского дома, а меня нет?

Слова девушки бьют в самое сердце. Становится очень больно за нее.

Снежка-Снежка, вот значит, как судьба с тобой поступила.

- Доченька я совсем не это хотела сказать. Просто они все мальчишки, а ты девочка. Может, поэтому тебя не удочерили. Или вела себя плохо?

- О боги! Не смейте учить меня жизни, - шипит девушка.

- Я пришла просить у тебя прощения.

- Вот как? Я не Бог! У него просите, - в голосе Снежаны только нарастает злость и неприязнь.

- Мне очень надо, чтобы меня простили.

- Это переходит всякие границы, вы нашли меня, чтобы я подарила вам свое прощение. Ни слова о сожалении, ни слова о любви. Но от меня вы требуете невозможного! Хотите новогоднего чуда? Его не будет! В моей жизни не было чудес, я сама всего добивалась!