Верхней дорогой у подножия горы Мтацминда, ходит не только Аня. Если Инна живёт у бабушки, то девочки вместе ходят этой дорогой из школы. Изредка Аня возвращается из школы с одноклассницей Ликой, если Лика идёт не домой, а к тёте. Лика очень подвижная, говорливая и всегда в курсе всех сплетен школы.

– Ты любишь смотреть фильмы про любовь? – вдруг спросила Лика.

– Нет, – ответила Аня.

Это было враньё. Конечно же, она любила, но ответила «нет» специально, чтобы не развивать эту тему. Для обсуждения таких тем у Ани были подруги Инна и Нази.

– Не может быть! – в голосе Лики слышится насмешливое недоверие. – И даже «Ромео и Джульетту» не смотрела? А может ты даже не знаешь, кто у нас кого в классе любит?

– Ну, что Тенго любит Инну, он ведь сам всем сказал, – скороговоркой заговорила Аня, глядя в сторону. – А как ты думаешь, завтра будет контрольная по математике?

– Пехебзе мкидиа эс кантрольная! (с груз. «Забиваю я на эту контрольную!») – Лика дунула на свою чёлку.

Потом она испытующе заглянула Ане в глаза:

– Ты неправильно отвечаешь про любовь. Тенго любит Инну, – Лика говорила медленно и чеканно, как будто вдалбливала бестолковой Ане в голову азбучные истины, – Инна любит Тенго, Лариса любит Котика, Котик любит Лену, Ахмед любит тебя…

Аня постаралась изобразить на лице недоумение. Но Лику это нисколько не убедило. Она подошла к Ане очень близко и стала говорить голосом, каким следователи говорят с преступниками в фильмах: «Ты убил! Я знаю, ты убил!» В глазах Лики было торжество правосудия:

– Ахмед любит тебя. А ты его! Весь класс это знает! И все так говорят!

Аня хотела закричать «Нет! Я не люблю его!», но не смогла, язык не повернулся. Тогда, придав своему лицу максимально презрительное выражение, процедила:

– Все так говорят? Если кто-то что-то говорит, то это не значит, что это правда.

Аня стала излагать параграф об истине из учебника философии для молодёжи. Лика слушала внимательно, блестя смышлёнными глазками, и иногда цокая языком. Когда Аня дошла до конвенциональной теории, Лика торжествующе подняла указательный палец:

– Ну вот, зачем было так много говорить, если всё равно пришли к тому, что истина это то, что все признают.

Лика была очень довольна, что какие-то там очень недалёкие учёные в очень далёких землях наконец-то тоже допёрли до тбилисской мудрости: «Что говорят люди, то и есть правда».

Разговор с Ликой что-то изменил в Ане. Она вслед за ней признала, что раз люди говорят, что у них с Ахмедом любовь, значит так оно и есть. «Вот она какая, оказывается, эта любовь», – думала Аня, и радовалась, что дар любви не обошёл её стороной на этой земле. Но к радости примешивались грусть и страх. Аня прочитала кучу книжек, но ни в одной из них не было сказано, что делать, если ты двенадцатилетняя девочка, нагрянула любовь, а твой мальчик курд. По косвенным подсказкам, собранным из высказываний положительных героев книг, Аня всё же наметила линию поведения: нужно быть стойким, верить в лучшее и бороться с предрассудками.

Мария Георгиевна была доброй учительницей, она никогда не обзывала учеников и всегда старалась помочь им, чем могла.

В один прекрасный день, Аня, прикрепляющая стенгазету возле учительской, услышала, как Мария Георгиевна говорит Кире Григоловне и Нине Вахтанговне:

– Надо что-то делать, нужно помочь этому мальчику. В нём есть хорошие черты.

Кира Григоловна со смешком ответила:

– С такой успеваемостью и Ахмед, и все его пять братьев станут бандитами, вот поверьте мне на слово! Как впрочем и большинство курдов.

– Позвольте, вам заметить, уважаемая Кира Григоловна, – в голосе добрейшей Марии Георгиевны Аня впервые услышала гнев, – что курдская девочка, ставшая доктором наук, училась именно в нашей школе.