Перед тем, как развернуться на пуфике к нему и встать.

Я – прислуга. Хозяин пришел. Надо встать. Так ведь? Грымза учила именно так.

– Тебе идет форма.

Он засовывает ладони в карманы брюк, разглядывает меня. Лениво так. По-хозяйски.

И  именно это, этот взгляд победителя, хозяина, и срывает.

Я как-то подбираюсь вся, выпрямляюсь. Сжимаю губы упрямо. И отвечаю на его взгляд. Не с загнанностью овцы, а с достоинством.

Я – никто. Я – прислуга, которую он сам пристроил в родительский дом с определенной целью. И, понятное дело, я под его влиянием. И давлением. И завишу от него.

Но я – не рабыня.

И хватит уже трястись, Сашка!

– Спасибо. Какой-то вопрос, Виктор Евгеньевич?

– Нам… – он медлит, опять смотрит на меня, но с места не двигается. Пока что. – Не удалось поговорить. Можно?

Кивает на кресло возле кровати.

– Конечно.

Сажусь обратно на пуф.

Слегка морщит лоб, видно, рассчитывал, что ближе сяду. На кровать, например. Больше-то некуда.

А вот хер тебе, Виктор Евгеньевич!

Чем дальше от тебя, тем лучше. Проверено горьким опытом.