А всем остальным глубоко пофиг на тебя, если делаешь свою работу и не отсвечиваешь.
Ну, не отсвечивать – этому искусству меня в детдоме научили.
А все остальное… Освоила! И даже умную, мать ее, швабру!
И так все хорошо было, блин! Так хорошо!
Пока сегодня вечером дверь не открыла сыну хозяина.
И в глаза его, синие до безумия, не посмотрела.
И все.
И прощай, умная Сашка-тень.
И привет тебе, Сашка-дура.
Сразу, главное, и коленки затряслись, и мозги отрубились. Так бывает вообще?
Думала, что нет.
В прошлый-то раз я почему не словила это ощущение?
Потому что там я вся тряслась от холода. А потом некогда было. Потом я грелась. И ела.
На все остальное сил не оставалось.
А тут на тебе…
Привет от организма глупого.
Он на меня смотрел, а я, дурочка, нашу ночь единственную вспоминала. Его губы, его руки на мне. Его слова, как он приказал подойти в самом начале. И насколько они стали черными. Когда я пошла.
Блин.
Сашка, Сашка… Глупая ты дура.
Тебе бы вспоминать его тон надменный, когда про «недоразумение» говорил. То самое, которое ты ночами во снах всяких видишь…
Или взгляд , с легким недоумением, когда на физиономию твою зеленую смотрел, там, в ресторане…
Но нет.
Это же больно вспоминать!
А вот слова его про «сладкую девочку» и «Снегурку» – приятно!
Поднимаю взгляд от коленок, упираюсь в зеркало на туалетном столике.
Это реально я? Да?
Вот эта сумасшедшая девка, с бешеными глазами и бледной рожей, это – я?
Приехали, Сашка. Все. Конечная. Трамвай дальше не идет.
Как зомби, иду к столику, падаю без сил на пуфик, смотрю на себя.
Щека, по которой нахлопала для приведения одной ненормальной девки в чувство, ожидаемо красная.
А взгляд по-прежнему дурной.
С размаха бью себя по второй. Потом еще раз. И еще.
Приходи в себя, сука! Приходи в себя! Не похерь все!
Не смей!
Он, наверняка, и не имел в виду ничего такого!
Просто смотрел! Просто! Так! Смотрел!
А ты уже напридумывала, дура!
Не смей!
Яростно вытаскиваю шпильки из пучка, запускаю пальцы в волосы, сжимаю у корней в кулаки. Так, чтоб больно было.
И сижу.
Не желая осознавать действительность.
Ту самую, которая нихера не сказка. И в которой не надо ничего придумывать.
А надо радоваться тому, что удалось найти тихое, спокойное место, пересидеть, прийти в себя! И грамотно спланировать будущее. Свое, сука, будущее!!!
Сытое, счастливое, успешное! Где у тебя, при умном подходе, все будет!
И не думать о том, чего у тебя никогда не будет.
Такого мужика, например.
То, что случилось один раз…
Пусть новогодним чудом и останется. Пусть так.
Неизвестно, сколько я себя так уговариваю. Может полчаса. Может меньше.
Может, больше.
Но все эти уговоры становятся пустой потерей времени, когда за моей спиной щелкает замок двери.
Моей двери.
И мне, сквозь бешено застучавшее в горле сердце, даже не нужно смотреть в зеркало, чтоб понять, кто закрыл мою дверь на замок.
Изнутри.
Когда уговоры не помогают.
– Привет, Снегурка, – тихо говорит мой самый сладкий ночной кошмар и приваливается к двери спиной. Точно так же, как я совсем недавно.
И смотрит на меня, испуганную, с красными горящими щеками и встрепанными волосами. Не так смотрит, как до этого, в прихожей и гостиной. А по-другому.
Так, как в нашу первую и единственную ночь. Когда приказывал подойти глупой , попавшейся на горячем воровке.
Воспоминания жгут, и хочется умыться. Прийти в себя.
Моя большущая комната, целых четырнадцать квадратов, отчего-то кажется совсем маленькой. И воздух пропадает. Дышать трудно, больно. И смотреть на него – тоже. Больно.
Но не смотреть – больнее. Потому – смотрю.
И даже, по-моему, подбородок задираю.