– День добрый, господа. Александр Владимирович Минаков, полицейский надзиратель. Пришёл узнать, не слышали ли чего вчера ночью?

– Мы заметили, что полиция у нашего забора, – спросила женщина, – чаю не хотите? – невпопад добавила она.

Было видно, что купчиха взволнована. Но в чём дело, пока полицейский не понимал. Собственно, предстоял лишь обычный разговор, пустая формальность для отписки в деле. «Никто ничего не видел и не слышал». И Минаков уже достал бумагу и карандаш.

– Улита! Чаю принеси!

Та же женщина, что провела его в дом, только сейчас в ярком красном платье в цветочек, и бардовом платке, придерживающем волосы, принесла поднос, на котором стояли три чашки чая, при непременных блюдечках. И ещё на деревянной тарелочке лежали исходившие запахом ванили баранки. Соблазн был велик, да и разве модно было посчитать пару баранок взяткой, как сказал себе озябший и оголодавший полицейский.

– Угощайтесь! – наконец произнёс хозяин дома, и сам подвинул к себе чашку.

Минаков отпил из своей чашки, и чай был превосходен. Баранки просто таяли во рту, и чувство голода и холода куда-то ушло.

– Итак, Евграф Пантелеймонович, не слышали ли чего этой ночью?

– Да сплю я хорошо, – спокойно произнёс хозяин дома, – лёг около девяти вечера, как ходики поправил. Я, знаете ли, обожаю свои часы с маятником, и самолично поднимаю грузик с цепью ежевечерне. Такой у меня моцион. А потом, спать. Лавка и склад у меня неподалёку, но по трактирам не таскаюсь. Такой вот не модный я человек. Хотя, ночью мне гроза приснилась. И слышал, всё словно наяву это случилось… Бывает же такое? – и Пантелеева улыбнулся, – что бы была гроза зимой?

Глупо было спрашивать насчёт супруги, ведь несомненно Матрёна Симеоновна неотлучно находилась при муже. Но, женщина, будто по рассеяности, уронила серебряную чайную ложечку. Но, осталась сидеть, лишь неловко улыбнулась.

Пока же Александр Владимирович, как грамотный сыщик, быстро заполнил бумагу, а хозяин и хозяйка подписали показания.

***

Андрей Сергеевич же, отправился к первому подъезду доходного дома. Он заметил там дворника с санками, с которых этот блюститель чистоты и порядка разбрасывал песок н тротуар рядом с домом. Отвлекать от такого, без сомнения человеколюбивого, занятия Девяткин не хотел. Но, как известно каждому, собственные желания и чувство долга не всегда совпадают. И полицейский надзиратель всё же решил отвлечь, конечно же ненадолго, дворника от работы.

– День добрый. Полицейский надзиратель Девяткин, – сразу назвался Андрей Сергеевич.

– Дворник Щелков Иван Дмитриевич. Какими судьбами к нам сыскная полиция пожаловала?

– Да вы так наблюдательны, Иван Дмитриевич. Не слышали ли чего этой ночью?

– Сложно сказать. Но дворницкая находится в проездной арке дома, так что кажется, громыхнуло что-то.

Полицейский внимательно наблюдал за собеседником, который, как кажется, был вполне спокоен, не нервничал. Дворницкий фартук был чист, рукава старого войлочного армяка без явных признаков новой грязи. Валенки тоже были чистыми.. Ничего, что бы внушало подозрения.

Да если бы дворник волочил тело, да ещё с такой раной на шее, непременно бы испачкался в крови, в этом Девяткин был уверен. Ну, если только попытаться проникнуть в дворницкую?

– Иван Дмитриевич! Тут такое дело… Есть некоторые жалобы, что вы не вовремя убираете сосульки на крыше. Так что надо бы посмотреть, что у вас в дворницкой делается. Имеется ли нужный инструмент для выполнения работ.

– Что же, пойдёмте, раз надо осмотреть?

Полицейский надзиратель шёл вслед за дворником. Митрич отпер дверь в свою каморку, где. при входе, на старой мешковине, стоял целый набор лопат, скребков и лом. На старом крючке висела грязная одежда, из -под неё выглядывал край грязно-белой ткани. Видна была кровь на старом полотне. Девяткин, не особо сомневаясь, достал этот фартук.