Протестантская этика, лежащая в основе его рассуждений, во многом, детеологизирует мораль, сводя ее к чисто земным добродетелям экономически эффективного, предприимчивого субъекта: воздержанию, трудолюбию, искренности, справедливости, умеренности, любви к порядку во всех сферах земной жизни. Вера должна основываться не на догматах, а на разуме, здравом рассудке, нравственных привычках и т.п.

Расширительное толкование дается свободе человека. Предопределенность его поступков Богом не приводит к торжеству фатализма. Наоборот, «поступки людей неизбежно обусловливают его знание. В самом деле, если бы эти поступки в действительности не были совершены во времени, вечный разум не мог бы знать о них, так как Бог не мог бы принимать ложь за истину; поэтому вечное знание Бога основано на самом факте совершения этих поступков».213

Свобода неразрывно связана с ответственностью. Человек должен дать ответ только за те поступки, которые совершил сам: не по приказу, моде или престижу. Так что нравственная вменяемость базируется на свободе, немыслима, неоправданна в случае несвободы. Таким образом, к разумности, как основанию ответственных поступков, присоединяется волевое начало, вытекающее из свободы выбора того или иного жизненного пути. Мало знать и иметь возможность выбирать, необходимо также иметь мужество выбрать то, что представляется тебе разумным.

Американские просветители, как мы видим, приходят к базовому девизу Просвещения в целом: «Иметь мужество пользоваться собственным умом». И если для французских мыслителей требование публичного использования разума означало открытую, безбоязненную идеологическую и публицистическую деятельность, то американские просветители подвели под это требование практический – политико-правовой фундамент. Гражданское начало стало необходимой составной частью человека как творения Бога и природы, необходимым предметом осмысления его жизненной цели и конкретных задач.

Выявление глубокой специфики человека, его существования в метафизически сложном мире было продолжено немецкими классиками:

И.Кантом, Г.В.Ф.Гегелем, И.Фихте, Ф.Шеллингом, Л.Фейербахом.

Иммануил Кант, как известно, совершил подлинный «коперниканский переворот» в отношении к человеку как субъекту познания и деятельности, который неизбежно накладывает печать свою–человеческую–печать на представления о мире и месте в нем его самого. Человек – единственное существо, которое само себя определяет и для которого самым главным предметом философствования является он сам, «ибо он для себя своя последняя цель». Вполне можно согласиться, поэтому, с мнением К.Н.Любутина и А.С. Чупрова, «что в своем пафосе философия Канта есть не столько гносеология, сколько антропология».214 В рукописях 1764 г. Кант отмечает: «Если существует наука, действительно нужная человеку, то это та, которой я учу – именно подобающим образом занять указанное человеку место в мире – из которой можно научиться тому, каким надо быть, чтобы быть человеком».215

Согласно Канту, люди – не просто разумные существа, что было известно всегда, но существа, имеющие возможность быть свободными и, в этом качестве, могущие определять самих себя. Данная возможность означает и необходимость такого самоопределения. К этому человека побуждает его моральная ответственность, в которой и совпадают, казалось бы несовместимые, свобода и необходимость человеческой реализации в мире.

Разум – не исключительно инструмент познания, действующий в сфере теоретических представлений. Здесь его возможности, как раз, ограничены: ноуменальный мир ему неподвластен, попытки проникновения в него заканчиваются либо необоснованными фантазиями («трансцендентный мир – рай для фантастов», замечает Кант), либо рождают антиномические тупики, в которых истинными оказываются прямо противоположные утверждения – тезис и антитезис.