Их грузовик бандиты сразу заметить не успели. На всех парах они летели к точке отправления сигнальных ракет и не доехали до неё каких-то десяти метров. Холм впереди вдруг изогнулся и превратился в поистине чудовищное создание. Оно действительно напоминало гигантскую многоножку – длинное толстое тело, как минимум три десятка длинных кривых ног и могучие жвалы на морде. С своего места засады существо ринулось прыжком, почти долетев до бандитов, и быстро сблизившись схватило автобус, сразу же свернув его своим телом в клубок, закрыв намертво конечностями. Выбраться из этого захвата шансов не было точно – ни одной щели не осталось. Одна из багги при этом была попросту раздавлена, не успев отскочить от катящегося по инерции клубка. Остальные начали суматошно лупить огнём, когда Бродяга завёл грузовик и вдавил педаль газа.

Он направил тяжёлый автомобиль почти по прямой, чуть правее разыгравшейся трагедии, стеганув пулемётным огнём по выжившим противникам. Ближайшая машина противника за секунды превратилась в решето и опрокинулась набок. Вторая получила меньшую порцию, но тоже как-то дёрнулась в сторону, и преследования от неё явно можно было не ожидать. А из свёрнутой ракушки был слышен скрежет разрываемого металла и отчаянные крики людей. Выстрелы тоже были, но пробить такую тушу ручное оружие явно не смогло бы.

Когда участок этой страшной бойни остался позади, младшая дочь Игоря спросила дрожащим голосом:

– Это существо за нами не погонится?

– Нет, ему там пиршества на весь вечер хватит. На кой ему по пустыне за нами бегать?

– Как же они его не заметили?

– Говорю же – недавно эти твари появились.

– А они… не смогут спастись?

– Нет, однозначно. Даже те, кто в мелких машинах выжили. – усмехнулся Бродяга. – Отличный план, девочка.

Как-то сурово их мой мир встретил. Я сам уже не помню, когда у меня столько передряг за один перегон случалось. Хотя на машине давно уже не рискую передвигаться. Да и последнее время вообще везёт мне на приключения. Мда…

А и ничего – им полезно будет. Может конечно жестковато я, но пусть сразу все сопли выйдут. Глядишь – поумнеют быстрее. Рыдает вон, виной терзается небось. Посмотрел бы я на тебя, когда те, кого ты сейчас жалеешь, схватили бы. Хотя не, на такое смотреть я тоже не хочу. Переваривайтесь тихо, вы это заслужили.

Теперь уже немного осталось. Сейчас заночуем в перевалочном лагере Олега. Тоже ведь догадался – три городка связывает дневным переходом. А от него до Апостола и того меньше. Там уже проще – каменистая поверхность. Червей с многоножками точно не бывает. Своей гадости, правда, полно. Но от них отстреливаться проще. Даже сопровождение наверняка найдём – Апостол там постоянно на такой случай людей держит. Это пустыни пересекать никто сопровождать не берётся. Хрен ты с этой многоножкой что сделаешь. Там два танка надо и то не факт, что одолеют.

И даже меня трясёт до сих пор. Давно такого не было. И ведь боялся-то, если признаться, больше даже не за себя или тепличных этих. За рюкзак свой, чтоб его. Настолько чёрствым стал? Или наоборот, учитывая, что я там везу? Хрен его знает, если честно. Но как бы то ни было – этот груз я теперь живым будучи не отдам ни одной твари этого мира. А может и мёртвым не отдам… Ха-ха! Очень смешно…

Уже почти стемнело, когда путешественники добрались до укреплённого лагеря посреди голого каменистого плато. Защита тут была серьёзная – по кругу были расположены вышки с пулемётами и артиллерийскими орудиями могучего калибра, три дота с огнемётами и множество снайперских точек. Ни твари диких земель, ни подготовленный вооружённый налёт не смогли бы сходу прорвать это место. Хотя насчёт тварей это касалось лишь тех, какие обитали поблизости.