Перед тем, как занять Москву Самозванец отправил грамоту папе римскому дабы заручиться его поддержкой, в которой обещал радеть о Московском государстве и привести его “в латынскую веру”, а также просил от папы благословления на женитьбу на дочери Мнишека35 – Марине34. “И на том ему Рострига челом бьет, что он Рострига, во всем том крепок и неподвижим, на чом душю свою дал папе и литовскому королю…, что он, вор Рострига, хочет во всем в Московском государьстве латынскую веру укрепити. И как сядет на Московском государьстве, ему было, вору, в[с]коре во всем государьстве латынскую веру укрепити и самому быть крепко в той же латынской вере”. [16]

“Да папа же писал х кардиналу краковскому,  а в грамоте пишет, что он, папа, его, кардинала, укрепляет и благословляет на свадьбу к любительным детем своим, Ростригу Гришку с воеводинскою сердомирскою на обручение благословил, а он, папа, своим сердечным хотением также благословляет, и что он, кардинал, любительную ево дочь, воеводинскую сердомирскую, укреплял и делал ей, чтоб накрепко латынскую веру удерьжала и всем прямым с[е]рдцем промышляла с мужем своим вместе, чтоб Московское государьство, а людей своих подданных к латынской вере привести; и подлинно он, папа, начается, что оне по ся места тем делом промышляют. А буде кардинал ево в том не станет слушати, и он его проклинает. А он, папа, начается, что московские люди в латынской вере будут, только их станет приводить, а не все любовию и волею, надобе и неволею и жесточью. А хто станет крепко приводить, а не все любовью, а хто станет за веру их, и тово б убивати не ужасался”. [16]

Из своего военного лагеря, ставшем царским двором, Дмитрий рассылал свои царские грамоты по городам и селениям, в которых призывал дворян к присяге его царскому величеству, что повсюду исполнялось. Он умудрился отправить письмо от 8 (18) июня 7113 (1605) года даже к Английскому послу через английского агента английского посольства – Джона Мерика (ещё находившегося в пределах России в 2,000 милях от его лагеря), где сообщал: “… После того как, по неизреченной милости и всеблагому провидению Всемогущего Бога, из всесильной руки Его мы, благополучно и с полного согласия всех наших возлюбленных подданных и к немалому удивлению всего мира, получили и приобщили к нашей власти, соответственно нашему праву и царскому нашему достоинству, трон и церковный престол, достояние нашего августейшего родителя Ивана Васильевича1 и нашего всеблагороднейшего брата Феодора Ивановича, блаженной и преславной памяти самодержцев, мы, вспоминая дружбу и приязнь, впервые заключенные преславным и возлюбленным родителем нашим Иваном Васильевичем со всеми христианскими государями, в особенности же с всеблагороднейшей королевой Английской64, приняли наше царское решение пребывать отныне в более тесном союзе и дружбе с славным королем Иаковом65, чем кто-либо из наших предшественников состоял в таковых со всеми прочими государями. С этою целию решили мы благоприятствовать английским купцам и всем его подданным больше, чем кто-либо из наших предшественников, и в виду сего мы намерены, вслед за нашим коронованием, отправить нашего посланника к его знатнейшему величеству. А затем, имеешь ты, Джон сын Вильямов, по получении настоящего нашего письма и по окончании своих торговых дел в нашем городе Архангельске, вернуться в великий и славный наш город Москву с тем, чтобы предстать пред наши светлые царские очи. В виду чего отдали мы приказ как относительно надобных для тебя ямских лошадей, так и твоего представления к нашему посольскому дьяку Афанасию Ивановичу Власьеву".  [21]