Ее щекастое лицо с тусклыми бусинами-глазами вдруг слезливо сморщилось.

– Пускай Красавчик вытаскивает меня отсюда! Не то – хуже будет! Так и передай господину советнику!..

Уже стемнело, когда проходная Лефортовского каземата вытолкнула адвоката на улицу. Шофер Миша ждал его на улице Солдатской.

Они ехали по сверкающей огнями Тверской. На «Пушке», у «Макдоналдса», проходил ежевечерний развод проституток. В милицейских кругах поговаривали, что и Соловьева начинала свою карьеру на Пушке. Сегодня она открыто занималась шантажом. Рассчитывала, что адвокат передаст ее угрозы бывшему покровителю. Надеялась, что тот вытащит из-за решетки. Скорее уж подтолкнет, чем вытащит.

Кое-что он все же узнал. Записки действительно существуют, хотя клиент и не признавался в том. Какой бы хитроумной Соловьева себя не считала, а информацию выложила. И отнюдь не намеренно, а по бабскому недомыслию. Записок в Москве явно нет. Всего скорее они у кого-то из прежних подруг в Тверской губернии. Придется бородатому сыскарю Степке Вовочкину прошерстить ее лихославльских знакомых.

С Вовочкиным они приятельствовали еще с Магадана.

Там все знали адвоката под родной фамилией – Кузнецов. А в Москве знают только знакомые. Уханов тоже фамилия не чужая, досталась от предков.

– Шеф, нас пасут, – вдруг сказал Миша. – Серый «вольво» на хвосте. Я еще у «Пушки» засек.

На Садовом кольце было светло, как днем. Вглядываясь в зеркало, Кузнецов попытался определить «пастуха».

– Сбавь скорость, Михаил.

Миша нахально перестроился в правый ряд, сбросил скорость до сорока. Тут Кузнецов и разглядел «вольво». Что за преследователи? Откуда взялись? Не клиент же их послал!.. Или кому-то он перебежал дорожку?

– Отрываться? – спросил Миша.

– Рискни.

Тот набрал скорость и через пару минут резко крутанул вправо. В переулке было темно, как в дымогарной трубе. Миша вырубил свет и, не доезжая до освещенного перекрестка, въехал в какой-то двор как раз в тот момент, когда сзади полоснули фары. Кузнецову показалось, что заехали в тупик. Но Миша, бывший таксист, знал московские улицы, как собственную ладонь. Впритирку проскочил между гаражами, выехал в проулок. Еще дважды уходил вправо, пока не выскочил снова на Садовое кольцо. Теперь «вольво» болтался где-то впереди.

Кому и что понадобилось? Информация? У следователя ее всегда больше… Тактика защиты на вероятном процессе? Она интересна только прокуратуре… Или это те, молодые и наглые, что три дня назад появились в его офисе? Пропуск им никто не заказывал, но они как-то миновали кордон вневедомственной охраны.

– Борис Аркадьевич, – сказал один, с голым черепом. – Есть конфиденциальный разговор.

Клиенты почти всегда начинали с просьбы о конфиденциальности. Кузнецов выпроводил секретаршу. Сам же незаметно нажал кнопку под столешницей. В соседней комнате включилась записывающая аппаратура.

– У нас к вам деловое предложение, – сказал Череп.

– Слушаю.

– Вы – юридический консультант советника Президента. Нас интересует все, что вы знаете о его связях с «Мальвиной». Информация будет хорошо оплачена.

К деньгам Кузнецов относился очень даже уважительно. Они давали независимость и комфорт – то, чего не хватало ему во времена, когда все были равны и похожи друг на друга, словно серые мыши. Тогда мозги были дешевыми, как кефир, а информация, какой бы важной она ни была, вообще ничего не стоила.

Первые шальные деньги Кузнецов получил, когда защитил в Королевском суде Великобритании скандально известного русского бизнесмена Артема Золотова. Тот и в Англии ухитрился делать деньги из воздуха. Освободившись от обвинения, гроссмейстер черной экономики отстегнул адвокату по-купечески: и на джип, и на элитные хоромы с евроремонтом. Позже Кузнецов сообразил, что продешевил, запросив в качестве гонорара несусветную, как поначалу казалось, сумму. Клиент заплатил бы, не моргнув глазом, и вдвое больше, и ничуть не обеднел бы при этом.