Начальник наконец оторвался от монитора своего компьютера, удивлённо воззрился на меня и подписал индульгенцию.

Руслан Илов, после окончания общих учреждений воспитательного характера, был устроен техником по обслуживанию персональных компьютеров. Уволился по собственному желанию, повод – устройство на другую работу. Истинные мотивы неизвестны, на работе не проявил никаких качеств, исполнителен, дисциплинирован, не конфликтен. Единственный инцидент произошёл с уборщицей, которая сама нелестно отозвалась о Руслане. На что тот среагировал весьма не дружелюбно, этого ранее не замечалось. Психологи установили, что конфликт и уход с работы связаны со смертью отца Руслана.

С момента увольнения прошло несколько месяцев. Я слонялся по улицам, пил пиво, смотрел на людей и мне было противно, я не хотел находиться среди них. Тем не менее всё, что мне так было противно я делал сам и оправдывал себя тем, что я всегда могу остановиться. Но никак не останавливался.

Я вышел из дома и пошёл в направлении автобусной остановки. Была ранняя весна. Город серел своей обыденностью. Горы подтаявшего снега сменялись грязной жижей. Я шёл похлюпывая ботинками армейского типа, благо они не промокали. Я сосредоточился на звуках воды из под башмаков и мой мозг неожиданно переключился в режим размышления:

«Я человек! И сейчас это не звучит гордо. Я не хочу им быть, но меня заставили и по какой причине?! Но ведь человек должен быть великим и мудрым существом. Почему же мы ведём себя не разумно? Почему наши поступки всегда идут вразрез с нашими убеждениями и мыслями? А наши мысли!? Они просто ужасны! О чём они? О еде, шмотках, машинах, сексе? И это всё на что способен человек?»

Я чуть не заплакал. В это время подошёл автобус и поддавшись велению толпы меня занесли в тёплый салон старенького МАЗа (Минский Автомобильный Завод), которые на маршрутах встречались уже довольно редко. Ловко работая локтями бабульки пробирались к сиденьям и изнеможенно встав над кем-нибудь, делали страдальческое лицо.

Многие старушки, толкнув кого-то, начинали сами возмущаться. При этом жертва реагировала на провокацию и активно противодействовала несправедливости. А бабульки насладившись эмоциями, довольные, в поднятом настроении, занимали сидячее положение и день их был прожит не зря. Лично у меня складывалось впечатление, что эти бабушки – вампиры особого вида, так как сам попадая в такую ситуацию я всегда чувствовал полное изнеможение. Тебя каким-то образом лишали сил, а ты даже не понимал этого. А главное ничего нельзя было с этим поделать. Но такими были не все. Однажды, когда я ругался с очередной старушкой-вампиром, к нам подошла другая старушка и абсолютно серьёзно сказала, что даже если ты умираешь, то это необходимо делать достойно и с улыбкой. Я навсегда запомнил её слова. В тот момент, когда она говорила, в меня вернулось всё то, что в последние несколько секунд я считал безнадёжно потерянным, а бабуля-вампир унеслась с несвойственной ей ловкостью и скоростью в неизвестном направлении.

После этого случая я стал различать таких охотников за чужими силами. Одни это делали абсолютно осознанно, другие нет. Их жертвы были не случайны. Они отбирали зазевавшихся, немного взбалмошных, уставших. Даже приёмы провокаций различались. Кто-то мог в магазине просто встать сзади и ничего не делать, вроде он или она разглядывают товар. Но при этом вызывали такое раздражение, что хотелось его или её пнуть. Такие вампиры были не только бабушками, но и детьми, и молодыми людьми. Правда последних я стал различать чуть позже, приобретя навык взаимодействия с бабульками. Словом, от возраста и пола это никак не зависело. Я начинал думать, что фильмы про вампиров это правда, вот только вместо крови они пили жизненную силу, а авторы фильмов просто показали всё более наглядно, сделав из этого зрелище. Такой вот максимализм. Ведь иначе в кино нельзя, люди туда ходят именно за этим, за зрелищем.