Новый шанс вновь побыть кем-то иным, а не собой, радует меня и одновременно пугает до дрожи.

8. Глава 7. Вопросы без ответов

В коридоре тут же появляется Джонатан, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.

— Прошу, Лайла, пойдём, — парень вымученно улыбается.

— Откуда ты знаешь моё имя?

Джон закусывает губу, и я понимаю, что тот всё это время подслушивал наш с Кираном разговор, стоя за дверью. Хотя мне это даже на руку. Ведь не придётся ничего ему объяснять.

Джонатан выше меня на целую голову, шире в плечах, а ещё его ноги длиннее моих, из-за чего я еле-еле поспеваю за ним. Юноша останавливается напротив неприметной двери и громко стучит. Через несколько минут дверь отворяется, являя на пороге дородную даму в ночном чепце. Лицо женщины средних лет крайне недовольно, она смеряет нас взглядом, а после, ничего не говоря, захлопывает перед нами дверь. Джон ничего не говорит и просто ждёт, и через некоторое время дверь вновь отворяется, позволяя служанке покинуть свою комнатушку уже не в ночных одеждах.

— Слушаю, — голос служанки строгий, а взгляд показывает, что с ней невозможно препираться.

Джонатан мягко улыбается ей и объясняет ситуацию:

— Люция, Его светлость попросил комфортно устроить эту девушку в гостевых покоях на эту ночь.

— Ночь уже прошла, Джонатан.

— Люция, — вкрадчиво повторяет Джон. — Лайле надо помочь привести себя в порядок. Она гостья Кирана и не должна ни в чём знать нужды. Утром мы отбываем из замка в столицу, где Киран представит Лайлу в качестве своей невесты.

Глаза служанки грозно загораются на слове «невеста», но она ничего не говорит по этому поводу, лишь проходится по мне взглядом с ног до головы, заставляя меня потупить глаза.

Я никогда ещё не чувствовала себя такой обманщицей. Кажется, Люция без лишних слов поняла, кто перед ней стоит в окровавленных чёрных одеждах, никак не приемлемых для благородных дам.

— Передай Его светлости, что всё будет исполнено. Прошу за мной, Лайла.

Немедля больше ни минуты, Люция отправляется по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж. Мы с Джонатаном спешим за ней, а когда Люция заходит в гостевую комнату и говорит мне следовать за ней, я оборачиваюсь на юношу. Тот собирается уже уходить, когда я вспоминаю о самом важном.

— Джонатан!

Он вопросительно поднимает светлую бровь.

— Я могу чем-то быть тебе полезен, Лайла?

Лайла, Лайла, Лайла… за последний час меня называли настоящим именем чаще, чем за прошедшие тринадцать лет.

— Да.

Я затихаю, не зная, как лучше высказать свою просьбу.

— Ну так?..

— Ты можешь принести мне мой вещевой мешок? — выдыхаю я. — Он спрятан под большим валуном возле упавшей сосны, там все мои вещи. И сапоги, — я кивнула на свои ноги.

— Хорошо, я принесу. До встречи, Лайла! Отдыхай!

— Джон! — кричу ему вслед, но того и след простыл.

И как, собственно, он обещал мне принести мешок, если я даже не сказала ему конкретно, где его искать?

— Лайла! — слышится строгий голос Люции и я, чертыхнувшись, вхожу в комнату.

Люция уже зажгла в гостевой свет, и я могу осмотреть покои, в которых обычно останавливаются знатные гости герцога. Такой, как мне, здесь не место. Мой взгляд скользит по дорогим тканям, картинам в позолоченных рамках на стенах, пышным пуфикам и стеклянным столиком с сервизом из чистого хрусталя.

— Я помогу вам раздеться, — раздаётся голос служанки за моей спиной.

— Я сама.

Люция выгибает бровь и складывает руки на пышной груди. Её волосы собраны в пучок под обычный чепец прислуги, а взгляд льдисто-серых глаз смотрит на меня с предельной строгостью.

— Как пожелаете, госпожа.

Её тон бьёт меня сродни пощёчины, и я тут же начинаю снимать с себя задеревеневшую от пота и крови одежду. Люция, прекрасно понимающая, что я никакая не госпожа, несмотря на мои протесты, подходит ближе и начинает снимать с меня грязные вещи. После того, как я оказываюсь полностью обнажена, она распускает мои волосы из косы и отводит в ванную комнату, где заставляет залезть в ванну. Вода горячая и от неё идёт пар, но моё тело — озябшее и ослабленное — только радо этому. Люция крутит железный кран, и из него в ванну льётся прохладная вода, разбавляя жар.