В горле снова встает ком, а мысли уносятся в те времена, когда я практически отпустила прошлое. В тот июнь, когда я, счастливая, живая и с горящими глазами, танцевала на деревенском празднике и водила хороводы. В какой-то момент я даже поверила, что все будет хорошо: Джон снова меня робко поцелует, мы будем гулять по березняку, а потом поженимся и создадим нормальную счастливую семью. Я думала, что смогу стать простой девчушкой, которая выйдет замуж и обретет поддержку мужа.

Сейчас же, выходя на проселочную дорогу, я понимаю одно: я трусиха, которая вечно от чего-то бежит, хоть и не всю свою жизнь, но с частой периодичностью. Мне в голову уже не раз приходила мысль просто остаться в деревне. Да, пришлось бы пережить слухи и сплетни, попроситься жить в чужой дом и придумать причину того, как я спаслась и почему убежала в ночи. Вынести тяжелый период осознания того, что близких больше нет, принять поддержку Николь и попытаться преодолеть несчастье. Но я сбежала, позорно поджав хвост и приняв это за знак свыше. Отправилась дальше, хоть и знала, что эта дорога приведет меня к еще большим проблемам.

Менять уклад жизни всегда сложно. Но адаптироваться к новой реальности куда сложнее.

В любом случае, пути назад уже нет. Нельзя же просто свернуться калачиком и плакать о своей судьбе всю оставшуюся жизнь?

Хотела бы я хоть одним глазком подглядеть, что ждет меня в столице, смогу ли я осесть там. И заглянуть еще в прошлое ради спокойствия… Что-то подсказывает мне, что такой сильный пожар не был случайностью.

Но кто мог сжечь дотла целую семью? Соседи любили меня – за исключением, разве что, старой карги Инги да нашего кота Маркиза. Первая вечно бубнила, что я не на своем месте (что, кстати, было правдой), а второй всячески меня избегал. Но ведь невинная старуха не могла лишь из неприязни поджечь нашу избу?

Нет, не могла.

Возможно, все это и было случайностью, но уж слишком много таких «случайностей» произошло в моей жизни. Найти связующую нить этих событий я не могла – не позволяли скудные знания. Поэтому оставила все как есть и просто решила идти дальше, куда дорога приведет.

Она привела меня в небольшой городок, который мы часто посещали с приемным отцом Эрнестом. Благодаря тому, что мы часто выезжали за пределы нашей деревни на ярмарки, я довольно хорошо знала дорогу до столицы.

Эрнест был любящим отцом и большим добряком. В городе он всегда покупал мне леденец в лавке, чем поднимал мое настроение. Хотя денег у нас водилось не много, леденец являлся традицией. Я до сих пор помнила его приторно-сладкий вкус.

Мелисса всегда бурчала о растрате средств, но я видела, как она совала мужу монетки перед каждым нашим отъездом. Она была довольно строгой матерью, но тоже очень сильно любила меня.

Однажды Мелисса, урожденная северянка и дочь вэльского купца, остановилась вместе с отцом в деревне, где жил Эрнест, и безвозвратно влюбилась. Да так, что разорвала все связи с родней и переехала к жениху. С ее слов, она ни разу не пожалела о своем решении, – тем более вскоре у них родилась замечательная Алекса. Девочка пошла в отца: почти у всех ладорганцев были темные волосы и карие глаза. А вот Мелисса со своими светлыми локонами и серыми глазами выглядела в деревне совсем чужой.

Воспоминания о приемной семье отвлекали меня встающими перед глазами образами родителей. И Алексы, место которой я заняла.

За прошедшие годы вина за содеянное хоть и притупилась, но каждый раз возвращается с удвоенной силой. Эрнест и Мелисса растили чужого ребенка. Любили, кормили, лелеяли… и за это расплатились жизнями.