Добравшись до своей цели без потерь, я опустился в кресло и выдохнул накопившийся воздух. Комната постепенно наполнялась пациентами, которые бесцельно бродили из стороны в сторону. Некоторые из них, как мне казалось, даже не осознают, где находятся. Хаотичные движения, бессмысленные бессвязные слова, вырывавшиеся из их рта, ни о чем не говоривший взгляд, парой даже пугающий. Неужели здесь мое место? Среди этих животных?

– Я тебя не знаю! – послышался басистый голос слева от меня. Я повернул голову на раздражитель и увидел высокого мужчину в пижаме и с потрепанным серым, но когда-то белым, зайцем в руках.

– Что?

– Ты! Тебя тут не было! – уже громче повторил он.

– Он тут новенький, его вчера привели. Ты что, не видел? – вдруг раздалось у входа. Там стоял, облокотившись на дверь, темноволосый мужчина. Приподняв уголок своих тонких губ, он подошел к телевизору и включил какую-то детскую передачу. – Это его немного отвлечет. Его зовут Сонни. – пояснил он и сел на кресло.

– Мне ни к чему это знать, меня скоро выпустят от сюда. – чуть более надменно, чем планировалось, ответил я.

Внезапно откуда-то поблизости раздался смех.

– Выпустят? Никого из нас не выпускают, а тебя, значит, выпустят?

Эти слова принадлежали ещё одному мужчине, сидящему в кресле у другого окна. По виду он ничем не отличался от обычных людей. Одет был в растянутую заляпанную пижаму в серо-голубую полоску. Волосы были светло-русые, а глаза окрашивались в серо-голубой цвет, нос кривоват. Если бы не нынешняя ситуация, то я бы сказал, что мужчина весьма красив, но его лицо было перекошено от брезгливости, будто он съел дюжину лимонов. Он болтал ногами и смеялся, периодически трогая себя за промежность. Мужчина напоминал мне тех людей, что дрочат в парках прилюдно. Возможно, так и есть. Этот тип вызывал у меня омерзение, я это даже не скрывал. Он пристольно смотрел на меня и трогал себя за член, облизывая губы.

– Я не такой, как вы. Я нормальный. – с раздражением в голосе выплюнул я.

– Здесь все нормальные. Или ты думаешь, что заслуживаешь жизни за стенами больницы больше, чем мы? – с ухмылкой спросил мой собеседник, поворачивая голову в сторону кресла, на котором я сидел.

– Да. Потому что я сюда попал по ошибке, доктор сказал, что я здесь временно.

– Доктор Миллиган всем это говорит. Мы тоже тут временно, ведь все мы когда-нибудь умрем. – парировал он, наблюдая за моей реакцией.

Мужчина, как мне показалось, был неглуп, но что-то странное творилось с его движениями. Он то смеялся, то трогал себя за член под грубой тканью полосатых штанов, то судорожно без причины смеялся сам себя перебивая.

– Джим, отстань от него.

Темноволосый мужчина грозно воззрился на моего собеседника, устало вздыхая.

– Пусть думает, как хочет. – добавил он.

Что значит «как хочет»? Они не верят, что меня отпустят?

– Вот увидите, скоро я вернусь к обычной жизни. Буду ходить по ту сторону забора и весело махать вам рукой. – как маленький ребенок, я надул губы и отвернулся лицом к окну, чтобы не видеть их ухмыляющиеся физиономии. Им сложно представить, что среди них может быть вполне себе здоровый человек. Каждый из них уверен в своей нормальности и в умалишенности всех остальных пациентов лечебницы. Странное чувство переполняло меня. Вдруг они правы. Не в моем безумии, а в том, что я стал обладателем билета в один конец. Может, все здесь нарочно меня держат и пичкают таблетками, чтобы я никогда не вышел отсюда? Но зачем им это? Думаю, от долгого пребывания здесь, моя фантазия разыгралась и придумывает небылицы. Надо просто вести себя спокойно, быть собой, и тогда меня отпустят домой. Нужно придерживаться этого плана, если я хочу вырваться наружу.