– Эксгумация, – быстро произнес он.

– Да, да, именно она, – косо взглянув на мастера, подхватил майор и отбросив излишнюю спесь, торопливо заговорил. – Понимаешь, Доля, в результате повторно проведенной экспертизы выдано новое заключение. В нем говорится, что Задорожного силой повесили, а не сам он накинул на себя петлю. Проще говоря, его убили и вся петрушка в том, что последний, кто его видел живым – это бригадир Ральников и он у нас, естественно, стал в убийстве главным подозреваемым. Ваша задача, поговорить с ним по душам… – майор прервался и красноречиво пошевелил растопыренными пальцами. – Ну, например, какие у них были взаимоотношения, была ли в тот день между ними ссора и так далее. Понятно?

– Я, конечно, поговорить смогу. Но почему выбрали меня? С ним все мастера в хороших отношениях.

– Александр Васильевич, оперотдел доверяет вам как бывшему работнику правоохранительных органов, – подключившись к разговору, напомнил Мороз. – И потом, у оперативных работников колонии есть информация, что вас с Ральниковым связывают не только служебные, а и дружеские отношения…

– Например, валенки! – резко вставил майор.

– Ах, вон оно что, – подумал Доля.

Ему сделалось неприятно. Он даже обозлился на обоих офицеров, а заодно на себя и на Ральникова, и, сжав губы, отвернул голову.

– Ну. Ну. Ты уж не сердись на нас. Это я так, про между прочим. Носи на здоровье. Зимой валенки ох как нужны, – снисходительным тоном сказал майор и тем самым еще больше разозлил Долю, и он густо покраснел.

– Вам должно быть известно, что я носил их неделю, пока не купил новые, а те, потом, вернул Ральникову.

– И правильно сделал! – воскликнул Мороз. – Иначе это могло стать началом далеко идущих последствий. Ральников считал бы себя вправе требовать с тебя за эксплуатацию казенных валенок, к примеру, водку, ну и потом так далее, сам понимаешь…

– Так точно, – поддакнул майор Курганов. – Случались такие факты. Доля не стал ввязываться в полемику. Доказывать сейчас, что он не новичок, и неплохо знает правила жизни за колючей проволокой, не было смысла. Тогда пришлось бы многое рассказать о себе, а это не входило в его планы. Ему бы просто не поверили…

– Они уверены, что взяли меня на компру и хотят, чтоб я на них поработал. Хорошо. Я не стану разубеждать начальников, приму их предложение. Так будет лучше. По правде говоря, мне и самому уже интересно узнать, кто на самом деле убийца, подумал Доля и, соглашаясь с ними, заверил. – Насчет Ральникова я обещаю, что от меня зависит, сделаю. Но оговорюсь – у меня есть сомнения в том, что убил Задорожного он. На него это не похоже. Ральников кругом положительный, да и не было никакого смысла ему мочить Задорожного.

Мороз с Кургановым, ухмыляясь, переглянулись.

– Дай-ка ему, Анатолий, почитать приговор на Ральникова, – приказал Курганов. – Пусть знает, с кем дело имеет.

Мороз, засмеявшись, открыл ящик письменного стола и, покопавшись в толстой папке, вынул оттуда несколько отпечатанных на пишущей машинке листков.

– Возьми, Александр Васильевич, познакомься, узнаешь кто такой Ральников.

Взяв листки, Доля начал читать и в описательной части приговора с первых строк открыл несколько ошеломляющих для себя фактов из преступной биографии бригадира.

– «… года гр-н Ральников Игорь Сергеевич на почве неприязненных отношений затеял ссору со своим отцом Ральниковым Сергеем Андреевичем в частном доме по адресу ул. Вокзальная, 2. Вскоре ссора перешла в драку, в ходе которой Ральников, сорвав висящую на стене бельевую веревку, соорудил из нее петлю, а затем накинув ее на шею отца, стал его душить, вследствие чего, через несколько минут от удушения наступила смерть Ральникова С. А.…»