«Артём, ты не тот Артём!»
Через час звонит Максим Емельянов – мой сосед по парте. Мы ещё не водим дружбу. Но обменялись телефонными номерами.
– Артём, привет! Слушай, у вас кошка есть?
– Нет, а зачем тебе кошка?
– Да не мне! Она вам нужна.
– Зачем? У нас нет мышей!
– Артём, кошку первой пускают в новую квартиру.
Я сразу вспоминаю этот обычай.
– Да, Макс, такая традиция, безусловно, существует. И уже не одно столетие.
Макс от неожиданности напрягся. И даже стал запинаться:
– Что су… суще… существует?
Я машинально перечисляю слова, более-менее близкие по смыслу:
– Обычай, практика, обряд, порядок, ритуал, церемония, церемониал.
Максим растерялся. Я это понял по его сосредоточенному сопению.
– А это Артём?
– Артём, Артём, – уверяю я его. – Кто же ещё?
Но он не верит:
– Это не Артём.
– Почему, Максим? Это я, Артём.
– Если ты Артём, то скажи, что ты сегодня Екатерине Анатольевне ответил. Или нет, погоди. Лучше скажи, что она у тебя спросила.
Тут я решил развлечься:
– На каком уроке дело было?
– На том, где все смеялись!
– Почему смеялись, над кем смеялись?
– Всё, Артём, ты не тот Артём, разговор закончен!
– Макс, Екатерина Анатольевна спросила, почему я пишу не в одну линейку, а в две. Я сказал, что мне так больше нравится.
– А потом?
– А потом она спросила, почему я пишу не то, что нужно, зачем рисую узоры. И я ответил: для красоты! Тут все и засмеялись надо мной. Только ты один не стал. Спасибо тебе, Макс!
Он доволен.
– Да не за что. Знаешь, Тёма, ты просто ещё к школе не привык. Тебе кажется, что это детский сад. Ничего, будешь стараться – всё получится. Не переживай, если что непонятно – у меня спрашивай.
– Хорошо, спасибо тебе, Макс.
– Ну, пока, Артём!
– Пока-пока! До завтра!
Не знаю, что и думать. С одной стороны, хорошо, что Макс готов меня поддержать. Мне приятно, что он хочет мне помочь. Но как он будет ко мне относиться, когда узнает, что сидит за одной партой с человеком, для которого программа первого класса и трёх последующих – семечки? Обидится Максим. Скажет, что я потешался надо всеми, и над ним в том числе.
Вдруг я слышу звонок в дверь. И вздрагиваю от крика за дверью.
Кто с копьём, а я с рожком
На старой квартире звонок у нас был приятный, мелодичный. А здесь, в новостройке, звонок резкий и громкий. Его слышно во всех комнатах. Даже на лоджии и даже тогда, когда она закрыта.
Он не звенящий, а противно дребезжащий.
Не звон, а дребезвон. Не звонок, а какой-то дребенок!
Перед отъездом в Монголию папа этот звонок не снял, не поменял на мелодичный. Олегу мама запретила это делать. Мол, ты не электрик, не дай бог, током ударит. Олег не стал настаивать, а электрика мама пока не вызвала.
Но вовсе не от этого противного звонка я вздрагиваю, а от крика за дверью:
– Помогите! Помогите, спасите!
Голос кажется мне знакомым. Да это же голос той высокой девушки, которая катила в кресле-коляске свою сестру!
Мне семь лет, и я не готов к бою. Но я знаю, что людям в опасности надо помогать. Я не звоню в полицию по городскому телефону ноль два. Хватаю длинный и тяжёлый металлический рожок для обуви и, распахнув дверь, выскакиваю на площадку.
– Полиция уже едет! – ору я во всё горло и размахиваю этим рожком.
Однако на площадке, кроме высокой девушки, никого нет.
Она в слезах, она лихорадочно спрашивает:
– Взрослые дома есть, кто-нибудь?
– Нет, я один!
Высокая девушка, услышав детский плач и чей-то голос на лифтовой площадке, стремглав бросается туда. Я несусь следом и вижу девочку в кресле-коляске и моего старшего брата Олега.
– Ну вот и всё, – говорит ей Олег. – Успокойся, всё хорошо.
Но она безостановочно всхлипывает.