Она сникла. И ответила сухо, с затаённым вызовом:
– Верю. И не только в приметы.
– Спасибо, – сказал Олег и добавил: – Извините!
Она аккуратно развернула кресло-коляску и покатила младшую. Мы с Олегом смотрели вслед. Я чувствовал, что у них есть тайна. Не совсем обычная. Но я не знал, что их тайна – страшная.
Двенадцать девочек, тринадцать мальчиков
Не могу сказать, что в школе мне понравилось. В детском саду было «теплее». Уютнее. А тут класс – двадцать пять человек. Двенадцать девочек и двенадцать мальчиков. И все разные. Я, Артём Петров, тринадцатый мальчик в этом первом классе, куда все мы пришли впервые.
Екатерина Анатольевна тоже пришла первый раз в первый класс. Только мы учениками, а она – учительницей.
Чтобы нам не было заметно её волнение, Екатерина Анатольевна с первого дня притворяется строгой. На самом деле она добрая, я это почувствовал на физкульт-минутке.
– «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали, а теперь мы отдохнём и опять писать начнём!» – говорила Екатерина Анатольевна.
Мы нестройным хором повторяли этот столетний стишок. И, вытянув руки ладошками вниз, сжимали и разжимали кулачки.
– Теперь сами, без меня, – сказала она.
И стала неторопливо ходить по проходам между партами.
Ходила она не просто так. Девочкам поправляла банты или косички. Мальчикам приглаживала вихры. Или слегка подтягивала воротники рубашек. И всё это она выполняла не потому, что она наша учительница, а мы её ученики. А как-то душевно и заботливо. Как это делают мамы.
Я пожалел о том, что мне придётся её разыгрывать. Да ещё и каждый день. Но, как говорится, «назвался груздем – полезай в кузов».
– Тёма, всё хорошо? – тихонько спросила Екатерина Анатольевна.
Я кивнул: да, всё хорошо. Но мне показалось, что она сомневается. Потому что огорчена мной.
«Я уже всё склевал…»
У нас три урока. Так будет два месяца: весь сентябрь и весь октябрь. Первоклассники не должны переутомляться.
Утром всех провожают до самой школы. А в полдень встречают. Девочек мамы и бабушки целуют и обнимают. Некоторых мальчиков тоже пытаются обнять и поцеловать. Но ребята спешат увернуться. И озираются: вдруг одноклассники смеются над телячьими нежностями?
Всех встречают, всех обнимают. Только я возвращаюсь из школы один.
Я бегу. Накрапывает дождь, а зонтика у меня нет. По прогнозу, дождя быть не должно. А он пошёл и не останавливается.
У нас подъезд пока без домофона. И консьержки нет. Сказали бы мне, кто здесь будет работать консьержкой, я бы не поверил.
Захожу и оглядываюсь: мало ли что. Я ни с кем не сажусь в лифт. И не спешу отпирать квартирную дверь. Смотрю, нет ли кого на площадке этажом выше. И ниже. Вот такие у меня основы безопасности жизнедеятельности.
В квартире выхватываю из кармана вибрирующий мобильник.
– Тёма, ты уже дома?
– Да, мама, я уже дома!
– Тёма, всё хорошо?
– Да, всё хорошо!
– Что покушать – знаешь?
– Да, но я ещё руки не мыл! Даже не разулся!
Мама смеётся, желает мне хорошо отдохнуть после школы и добавляет:
– Ладно, веди себя хорошо, звони, если что!
Следом за мамой звонит Олег: у него в школе перемена.
– Тёма, ты уже дома?
– Дома, дома!
– Всё нормально?
– Нормально, а у тебя?
– У меня порядок. Я же не в новой школе и не в первом классе. Короче, всё путём. А ты там что-нибудь поклюй, не жди меня!
– Да я уже всё склевал, что было. Теперь не знаю, чем тебя кормить.
– Шутник! – смеётся Олег. – Ладно, веди себя хорошо, звони, если что!
Олег решил весь год ездить в свою старую школу, он хочет закончить её вместе со своими друзьями. Если бы мне сегодня сказали, что скоро Олег поменяет своё решение, и если бы мне сказали, почему он это сделает, я бы опять ни за что не поверил.