– Марфа! – кричала она. Ее голос был пронзительным, как плач сирены. – Марфа!

Но ответа не было. Она осталась одна, с Угольком в руках, в дремучем лесу. Уголек с неистовым рыком метался в ее руках, словно пытался забыть свой страх, свой гнев, свою боль. Он метался и рычал, как одержимый бешенством. Маруся обняла его, она не знала, что делать, не знала, куда идти. Бывшая служанка, охваченная отчаянием, прижала к себе Уголька, как будто хотела впитать в себя все его тепло, всю его невинность. Она не могла поверить в то, что произошло. Марфа, ее единственная надежда, единственная подруга, была унесена в темные дебри3 леса злым рогатым зверем. В ее душе была пустота, словно в пустой колодец бросили камень. Она не знала, что делать, куда идти, как выжить в этом враждебном мире. Но внезапно вновь послышался шорох в кустах. Уголек вздрогнул, задрожал в ее руках, словно ощущая близость новой угрозы. Маруся приготовилась к худшему. Она сжала в руках острый нож Марфы, и в глазах у нее заблестела решимость. Она была готовая бороться за свою жизнь, за свою свободу, за свой мир. В конце концов отомстить за Марфу.

Но из кустов вышел не лось, а волк.

Он стоял перед ними, с громадными клыками, с дикими глазами, с воем, что разрывал ночное тиши. Он был голоден, жесток и смертелен.

Уголек понял, что смерть настигла его. Он перестал метаться, перестал рычать, перестал бороться. Котенок опустил голову, словно смирившись с судьбой, и упал на землю. Уголек будто знал, что это не конец… Маруся смотрела на своего маленького друга, ее глаза были полны отчаяния. Она не могла ничего сделать и не могла защитить его. Маруся не имела возможности спасти его от грядущей смерти. Она опустилась на колени и обняла Уголька, хотя он уже не двигался и не дышал. В ее душе была пустота, словно пустой колодец в черной ночи. Она осталась одна, осталась без надежды, осталась без жизни и будущего. Маруся не знала, что делать, куда идти, как выжить в этом враждебном мире. Горло сжало от невыносимой тоски, и из глаз хлынули слезы. Они текли по шерсти, капали на землю, оставляя мокрые дорожки на пыльной земле. Каждая слеза была прощанием с Угольком, с их играми, с его теплым мурчанием, с его игривым характером. Она плакала не просто от боли, но от бессилия. Маруся не смогла защитить его, не смогла спасти от неминуемого конца. Мир вокруг казался серым, лишенным цвета и звука. Она чувствовала себя маленькой, беспомощной, брошенной в этом огромном и жестоком мире. Маруся не знала, что делать дальше. Она осталась одна, без своего верного друга, без своей опоры.

В час беды человек снимает маску цивилизации, и в его глазах блестит первобытный инстинкт выживания, не знающий ни сострадания, ни совести.

В. Симоне

Солнечный луч пробился сквозь шторы, согревая уютную спальню, где в большой, пушистой кошке, по имени Мурка, происходило чудо. Внутри ее мягкого, теплого тела зарождалась новая жизнь, маленькое, беззащитное существо, готовое к своему путешествию в мир. Внезапно, из глубины кошачьего логова раздался тихий писк, такой крошечный, что его можно было бы и не услышать. Но Мурка, опытная мать, сразу узнала голос своего новорожденного котенка. Малыш, едва различимый на фоне ее шерсти, был крошечным, сереньким и почти беззащитным. Его хрупкое тельце, не больше ладони, было покрыто пушком, едва заметным, как легкий налет. Маленькие лапки, похожие на бутоны, неуклюже шевелились, ища опору. Глаза, еще закрытые, небесно-голубые, сверкали в лучах света, а маленький носик, острый и влажный, то и дело непроизвольно подергивался. В тишине комнаты раздавался слабый писк, едва слышный, но наполненный беспокойством и жаждой тепла. Мурка нежно прижала котенка к себе, закрывая от яркого света. Ее тело согревало маленького пушистика, а глубокий и успокаивающий гул дыхания убаюкивал его к спокойному сну. Сердечко, едва бившееся в груди котенка, отбивало ритм жизни, уверенное и спокойное, потому что рядом была мама, ее тепло и защита.