– Все утро зубрила, ужасно устала.

– Где твоя дочь?

– У своего отца. – Изюмины в каше потемнели. Она положила ладонь ему на плечо, погладила. – У тебя пальцы холодные.

Она говорила, как будто ей было трудно дышать. Он кивнул и легко пробежал кончиками пальцев по ее груди. Потом нагнулся и лизнул ее щеку.

– Вкусно!

Она хихикнула, когда он пощекотал ее языком; приподняв ее одной рукой за шею, он снова лизнул йогурт. Проглотил.

– Сейчас только половина одиннадцатого, – донесся до него ее голос, словно издалека. Пальцы гладили низ ее живота… Он снова лизнул ее щеку. Проглотил. Снова лизнул… Скоро у нее очистились подбородок и один глаз. Он пытался раздеться, действуя одной рукой, но запутался в свитере.

Ему удалось съесть почти всю ее йогуртовую маску. Под пленкой блеснули алые губы. Он неловко прыгал на одной ноге, пытаясь снять брюки. Упал на пол, с трудом встал на одно колено. Она широко улыбнулась и подала ему руку. Наконец, он тоже разделся.

– Господи, какой же ты толстый! – с довольным видом воскликнула она, высвобождаясь из его объятий. Она попыталась убежать, но он, все больше возбуждаясь, погнался за ней и настиг ее в спальне. Бросился на нее, придавил к кровати… Есть! Она радостно взвизгнула.

Они упали на кровать. Матрас просел почти до пола; угрожающе застонали пружины.

– Ты жива? – заботливо спросил он.

– Кажется, – хихикнула она.

Она заснула в его объятиях. В солнечном свете ее ягодицы казались ослепительно-белыми. Зазвонил телефон. Он постарался высвободиться, не будя ее. Над ними, как брошенная декорация, возвышался каркас кровати. Когда он дотянулся до трубки, она тихо вздохнула во сне и перекатилась на бок.

– Да! – сказал он, заранее зная, кто звонит. – Да, – повторил он. – Еду!

Она перевернулась на спину. Ее освещало солнце. Закинула руки за голову и томно потянулась.

– Кто звонил? – сонным голосом спросила она.

– Гунарстранна.

– Тогда ты лучше иди.

– Ага.

– По-моему, твоему дружку очень не хочется отсюда уходить.

Он ухмыльнулся.

– Во всех романах, которые я читала, у героев после любви все падает. А у тебя все наоборот… – Она обвиняюще ткнула пальцем в его восставший член.

– Все потому, что ты читаешь такие гадкие книги.

Он посмотрел в окно. Голубое небо и верхний этаж соседнего дома. Окна.

– И вообще, ты сломал кровать, – продолжала она, когда он пошел в душ.

Когда-то они с Евой-Бритт учились в одном классе. Потом потеряли друг друга из вида и встретились снова три года назад. Женщина с фигурой, похожей на песочные часы, и с коляской пыталась войти в переполненный автобус. Он узнал ее, когда подбежал помочь.

Через два часа они уже лежали в постели в его комнате в общежитии, вспоминали старые добрые времена, а полуторагодовалая Юли спала в коляске в общей кухне. Мать с дочерью жили в отдельной квартире; Ева-Бритт в то время уже развелась.

– Купишь красного вина? – крикнула она, когда он выключил воду.

Он вышел, мечтая приласкать ее пышные груди. Она успела набросить на себя халат, но, увидев его, словно прочитала его мысли и улыбнулась.

– Отлично, – пробормотал он, улыбнувшись, когда с ее губ сорвался тихий вздох. Она поспешила в ванную. – Я куплю бутылку красного.

В Манглеруде он зашел в супермаркет за красным вином. Стоя в очереди, он думал об убитой Рейдун Росендаль. Интересно, какая она была? И знала ли, что у нее за соседи? Ну, допустим, старикашка совсем тронулся и на полном серьезе верит, что в роковую ночь Рейдун сама показала ему все, о чем он только мечтал. Но так ли это на самом деле? Так ведут себя в основном семейные пары, которых застиг кризис среднего возраста; позволяя посторонним наблюдать за собой, они добавляют пикантности своим интимным отношениям…