Не поднимаясь с дивана, я взял со стола «Дом, построенный для нас» Дмитрия Ольховского – моего любимого писателя, гения из прошлого, который почему-то был малоизвестен в своё время, а в наше – незаслуженно забыт. И сразу каким-то волшебным образом все раздражители и кошмары окружающей реальности исчезли, как если бы вокруг меня вдруг снова выросли надёжные, звуконепроницаемые стены, чтобы хранить и защищать мой покой. Я ещё не дочитал роман, но уже сейчас был уверен в том, что он займёт почётную верхнюю строчку в списке моих любимых книг. Тягучая тоска этой истории, в которой вязли пальцы, переворачивая страницы, пахла горькой смолой отчаяния и безысходностью. «Вот теперь я наконец-то по-настоящему дома», – подумал я с облегчением. Я надеялся, что книга хотя бы ненадолго отвлечёт меня от гнетущих мыслей и ужасающих предположений о причинах Настиного состояния, которые так и лезли мне в голову. И тогда мне будет несложно сдержать своё неуёмное, жгущее меня изнутри желание писать Насте одно сообщение за другим во все соц. сети и мессенджеры, пока она наконец-то не ответит, что с ней всё в порядке. Едва эти утешительные мысли мелькнули в моём сознании, как перед глазами появилась строчка в книге:

«Её апельсиновые волосы топорщились во все стороны, создавая над её головой огненный ореол, как у ангелоподобного существа».

Моё воображение стало снова настойчиво рисовать образ кружащейся на роликах Насти, особенно ярким цветовым акцентом выделяя её растрёпанные ветром пряди, которые она вчера даже не пыталась пригладить и привести в порядок, как делает обычно. Они и вправду были похожи в тот момент на извивающийся медно-красными всполохами огненный ореол. Что разожгло в ней это лихорадочное, неистовое пламя? Мне стало ясно: пока я не пойму, что происходит с Настей, бесполезно пытаться обманывать себя, будто я способен выдержать пытку ожиданием и неизвестностью, а тем временем легко переключаться на какое угодно занятие и продолжать жить как всегда, как ни в чём не бывало. Мне даже показалось, что это было бы предательством по отношению к Насте.

С чего всё началось? С загадочных сообщений, встревоживших Настю не на шутку? Или со смены песни для выступления на соревнованиях? Новая песня. Я сел к компьютеру и вбил в поисковик «Никто, никогда, никому». Включив эту песню, я параллельно начал читать статью о вокалисте группы «Светотени» – Святославе. Он и вправду покончил с собой три года назад. Меня этот факт его биографии почему-то вдруг очень сильно насторожил, как и депрессивная меланхоличность первых аккордов вступления. Хотя, казалось бы: какие подводные камни могли таиться в выборе новой композиции для соревнования? Ну, понравился Насте этот мотив больше, чем мелодия «Мы летаем выше всех», или показался более подходящим музыкальным сопровождением для её номера – и что? Только вот я слишком хорошо знал Настю: она никогда не совершала случайных поступков. И песню эту она точно выбрала не просто так. Смысл текста песни, звучавшей из колонок, был предельно ясен. Желание заменить чувствительность к боли толстокожестью; секрет, хранимый глубоко внутри; никому не видные раны – всё это ворвалось в моё сознание безудержным вихрем, сметая на своём пути остатки утешительного самообмана. Вскоре от иллюзии спокойствия не осталось ни отблеска света, ни следа тени. В голове теперь пульсировала одна-единственная мысль: Настя – на грани отчаяния, и, возможно, ей даже угрожала опасность. Это подтверждало и моё недавнее видение: чудовище-цунами, которое сожрало Настю и грозило уничтожить и меня. Надо было срочно что-то предпринять, но всё-таки осторожно: так, чтобы нечаянно не подтолкнуть Настю ещё ближе к краю.