– А что болтают?

– Да больше радуются, мол, ещё один кровопийца помер, туда, мол, ему и дорога… Сколько людей на его каменоломнях, будь они трижды прокляты, Богу души отдали – и не сосчитать…

– А ты, похоже, тоже с другими радуешься?

– Я – нет! Мне он, этот Пядников, что был, что не стало его – всё одно…

– Может, ходят слухи, что не своей смертью он помер? – вкрадчиво спросил полковник.

– Про такое не слыхал! – сказал кучер и отвёл глаза в сторону, тем самым давая понять – ему что-то известно, однако говорить об этом он не решается.

– А про что слыхал?

– Вы, наверное, смеяться станете, мол, бабушкины сказки…

– Ты за меня не решай! Рассказывай, что слышал! – с нажимом проговорил фон Шпинне. Начальник сыскной всегда вёл себя с подчинёнными предупредительно, особой доброты не выказывал, но и не орал, как прочие, почём зря. Однако если требовался от подчинённых быстрый и понятный ответ, а его по какой-то причине не было, то мог и прикрикнуть.

– Люди говорят, будто бы в салоне этом… – Кучер повёл глазами в сторону пядниковского дома и, виновато ухмыльнувшись в бороду, запнулся.

– Ну!

– Будто там привидение живёт! – сказал кучер со смехом в голосе, но вот глаза были серьёзными. Стало быть, верил он в эти слухи.

– Привидение? – разочарованно переспросил начальник сыскной. Как всё-таки утомительно суеверны наши люди. Где привидению не жить, как в салоне восковых фигур!

– Да! Один человек видел…

– Как же он это мог видеть, привидения – сущности ночные, а салон открыт только днём?

– Салон-то закрыт, зато окна на улицу выходят. Вот и рассказывают, что какой-то пьяный шлялся после полуночи и видел через окно, как по салону кто-то ходит…

– А почему этот пьяный решил, что это привидение, а не сам хозяин?

– Это надо у пьяницы спрашивать… чего он так решил!

– Ты его знаешь?

– Кого?

– Не прикидывайся дураком! Того, кто видел в салоне восковых фигур привидение.

– Знаю, – с неохотой пробормотал кучер и почесал бороду.

– Скажи, как мне с ним познакомиться? Тоже хочу про привидение узнать! – подался вперёд начальник сыскной и растянул рот в улыбке.

– Неудобно как-то… – замялся, суживая плечи, Прохор.

– Что тебе неудобно?

– Как я ему потом в глаза смотреть стану? Он со мной поделился, просил, чтобы я никому не говорил… – Кучер замолчал, ожидая, когда мимо пройдёт какой-то мастеровой с завёрнутой в рогожу двуручной пилой под мышкой. – Нехорошо получится…

– Я не скажу про тебя, – успокоил кучера Фома Фомич. – К тому же, скорее всего, он об этом не только тебе рассказал, а ещё дюжине приятелей. Поэтому можешь не волноваться, от меня он ничего не узнает, даю слово.

– Зрякин Тимофей это, он мне про привидение сказал.

– Так он сам его видел или от кого-то услышал?

– Божился, что сам видел, а там кто знает, может, и соврал… людишки-то у нас сами знаете, какие… хотя, – Прохор взмахнул рукой, – я его никогда на вранье не ловил.

– Как мне его, Зрякина этого, найти?

Кучер тяжело вздохнул и принялся рассказывать. Начальник сыскной не перебивал, только время от времени в тех местах рассказа, где ему требовалось пояснение, задавал вопросы. Через десять минут Фома Фомич знал о ночном гуляке Зрякине всё, что нужно: где живёт, чем занимается, как выглядит. После того как Прохор закончил свой обстоятельный рассказ, полковник наконец выбрался из пролётки.

– Пойду, гляну на салон, – сказал он, точно оправдывался. – А ты, чтобы не скучать, пока меня не будет, посматривай тут: кто ходит мимо дома Пядникова, что за люди, может быть, кого узнаешь. В общем, за всем следи, запоминай, потом мне доложишь. – Если сказать честно, эти наблюдения кучера начальнику сыскной были ни к чему, а давал он поручение вознице по многолетней привычке, да и кучеру приятно не просто сидеть на облучке, а наблюдать, принимать участие в общем деле.