– Что ты сделал, когда она тебе отказала?

– Я тряхнул ее, напомнил ей, кто я и что могу…

– И что же ты можешь, Марвин Джонс? – с любопытством спросил детектив.

– Да я просто хотел ее припугнуть. Сказал же тебе, я был пьян, нес всякую чушь. Я просто хотел получить от нее свои деньги.

– Что было дальше? Она сумела тебя урезонить?

– В общем-то да, – согласился Джонс. – Она что-то там бормотала о каких-то важных документах… Какие-то дубликаты или нечто вроде того… Тьфу! Ни черта я не помню! Я не вспоминал об этом с того самого вечера! Нэнси сказала, что прямо сейчас не может дать мне ни гроша, но уже очень скоро она разживется не маленькой суммой и тогда, разумеется, поделится со мной.

– И ты ей поверил?

– А что еще мне оставалось делать? Я не хотел рисковать и устраивать сцену. В том районе полно фараонов, а у меня и так достаточно приводов.

– Не сомневаюсь, – буркнул в ответ Эдвард.

– Смейся-смейся, – недовольно проговорил Марвин и допил последний стакан горячительного пойла.

– Полагаю, Нэнси назначила тебе встречу для передачи денег.

– Ты уже все сам пронюхал, чертова ищейка! – вдруг разозлился Марвин. Он ударил стаканом по столу и разбил его на мелкие кусочки. На его ладони показались капли крови, и он прижал раненную руку к телу.

– Не бузи! – рявкнул на него Эд. – Вот, – он протянул ему носовой платок. – Перевяжи. И лучше продолжай говорить. Мое терпение на исходе.

Джонс исподлобья взглянул на детектива, но принял платок.

– Да, она предложила мне встретиться вечером во вторник на южном пирсе, – проговорил он сквозь зубы.

– Почему Нэнси в вашем разговоре упомянула этот паб, «Веселый Джек»? Что в нем особенного?

От этих слов Эдварда Марвин стал неестественно бледным. Он опустил глаза в пол и стал глупо и нервно посмеиваться.

– Ты совсем спятил, дружок? – зло спросил Финч. – Кажется, ты пропил последние остатки рассудка. Говори, что это за чертов паб и чем ты там занимаешься?

– Ха! Думаешь, раз ты такой наглый и храбрый, я должен выложить тебе всю свою жизнь как на духу? Вот еще! Зови своих фараонов, и мы посмотрим, что ты тогда узнаешь!

Эдвард молча допил свой эль и поднялся из-за барной стойки.

– Сейчас я уйду, и ты не получишь от меня ни пенни, – с каменным лицом сказал детектив. – Можешь кричать мне вслед, пока не сорвешь связки, можешь кидаться на меня с кулаками или вновь попытать счастье со своим перочинным ножиком, но только учти, что уже сегодня ты и все, кто решит оказать тебе содействие, окажутся за решеткой. Я ясно выражаюсь?

Марвин Джонс поежился и огляделся по сторонам. В баре этой захудалой гостиницы, помимо детектива и его самого, сидели еще трое человек, один из которых мирно дремал за своим столиком. Навряд ли кто-то из этих мужчин бросился бы вырывать мерзкого пьянчужку из цепких лап высокого и сильного молодого человека, уж очень похожего на служителя порядка.

Решив, что игра не стоит свеч, Марвин сдался и наконец ответил на вопрос детектива:

– «Веселый Джек» – простая пивнушка. Но вход туда строго по приглашениям. И не спрашивай меня больше о том, чем я там занимаюсь. Всем, чем захочу. Вот так! А если уж тебе так интересно, можешь сам сходить и поглядеть. Только потом не зови мамочку или фараона. Когда ребята увидят твою лоснящуюся от паршивого благородства рожу…, – Марвин звучно сплюнул на пол. – От тебя за милю несет праведностью, прямо как от монашки… Ха-ха! – «Тип в красном» покатился со смеху, но боль в руке заставила его заткнуться. – Ты хочешь знать о Нэнси? – продолжил он чуть тише. – Ну так слушай! Моя кузина там никогда не была! Женщинам там делать нечего! Я сказал ей, что буду выпивать в «Веселом Джеке» с друзьями. И что она должна явиться на пирс до наступления сумерек. Вот и все! Вся твоя правда, дружок.