– Налетай, – скомандовал Бобровский, снимая мясо с шампура прямо в тарелку Льва Ивановича. – И все-таки, Гуров? Расскажешь про фотографии?

– Ты меня удивил, – признался Гуров. – Бывший владелец этой коллекции уверил меня в том, что продал каждый предмет за хорошие деньги. Он их насобирал в ГДР, пока работал в советском посольстве переводчиком в восьмидесятые.

– А продал он все это там же, в Германии?

– Да нет, уже в Москве. Видишь ли, ему помогали все это покупать. Его пассия, тоже переводчица. Находила что-то редкое и ценное, а мужик это покупал. Потом она же помогла ему вывезти это из Германии в СССР. Он утверждает, что все это барахло она записала на себя.

– Странная история, – задумался Бобровский. – Во время восьмидесятых этот хлам продавался в Германии на каждом углу. Жили небогато, вот и торговали всякой ерундой. Извини, но ни одного раритета на фотографиях я не увидел.

– А может быть так, что ты просто не в курсе? – Гуров решил поддеть друга. – Как там говорят? Не твоя специализация, вот.

– Это у меня-то? – рассмеялся Бобровский. – Верь мне, Гуров. Я бы не стал тебе пудрить мозги. А вот этого типа, похоже, обманули.

– Его фамилия Моргунов, – уточнил Гуров. – Он по сей день живет своими увлечениями. Вся квартира похожа на склад ненужных вещей, но он утверждает, что всё это вызовет интерес у настоящих ценителей прекрасного, а дилетант пройдет мимо.

Бобровский подошел к перилам, подставил руку под струи дождя.

– А покупал он это, наверное, на развалах? – спросил он.

– На фермерских рынках, на блошиных. Говорит, там было много базарчиков. Иногда встречались действительно ценные вещи.

– Вот в том, что случайно можно было наткнуться на настоящее сокровище, я не сомневаюсь. – Бобровский вытер руку о штанину и сделал мощный глоток пива прямо из бутылки. – В то время очень много действительно ценных вещей обнаруживалось то у кого-нибудь на чердаке, то в маленьких музеях за рубежом, то в частных коллекциях. Иногда люди даже не помнили, как это к ним попало. Очень многое было украдено или уничтожено. Концов теперь не найдешь. Ты, кстати, слышал про таинственный автопортрет Са́нти? Очень показательный пример.

– Санти Рафаэль? Тот, который написал Сикстинскую мадонну?

– Он самый. Кстати, она с середины восемнадцатого века находится именно в Германии, в славном городе Дрездене. Совпадение?

Бобровский довольно улыбнулся, поиграл бровями и снова отпил пива из бутылки.

– Да ну брось, – поморщился Гуров.

– И все-таки есть в этом какая-то мистика, – мечтательно произнес Бобровский. – А история интересная. Только случилось это в наши дни. Говоришь, Моргунов находился в ГДР в восьмидесятые? Примерно в то же время под Берлином случилась трагедия: в своем доме во время пожара погиб известный коллекционер и антиквар, эксперт и меценат Вилле Шеффер. Иногда его называли Вилле, но он, кажется, не возражал. Выходец из обычной крестьянской семьи, поднявшийся на торговле туалетным мылом, которое научился варить сам, и благодаря знакомству с дочкой замминистра, имя которой все быстро забыли. В течение своей уже роскошной жизни всяко демонстрировал близость к простому люду, но тем не менее на обед никого из обычных граждан не приглашал. Постоянно общался с красивыми женщинами, рядом всегда крутилась какая-нибудь новая красотка. Многие из них потом становились актрисами или певицами. То есть он их содержал и после расставания. Жил он в Восточном Берлине, а вот офис устроил в Западном, где была совсем другая жизнь. Ходили слухи, что Вилле даже основал там некое печатное издание, где публиковались фотографии раздетых красавиц. Шеффер косил под Хеффнера. Понял, о чем я? Ладно, не напрягайся. Сведения, если что, неточные. Но это я так, для полноты образа, чтобы ты понимал, что дядька был ой как непрост.