Софи в эту ночь не спалось: что-то тревожило ее, пугало. Темнота в углах комнаты сгущалась и приобретала вид размытых зловещих фигур. Софи пробовала заснуть, считала до десяти, но в итоге все равно распахивала глаза, вглядываясь во мрак. Сердце стучало все сильнее, и, не выдержав, девочка откинула одеяло и выбежала из комнаты.

Софи прошла спальню бабушки и дедушки, завернула за угол, направляясь в гостиную, к елке, где было совсем не страшно и лежали игрушки. Пушистая ель почти доставала до потолка, по крайней мере, так казалось девочке, когда дед сажал ее себе на плечи, чтобы она водрузила на вершину ангела. Лесная красавица, опутанная светящимися огоньками гирлянды, высилась в углу слева возле больших окон, закрытых плотными шторами. Рядом с ними стояла пара кресел и диван. Справа от елки на стене висел телевизор. Софи и не обратила бы на него внимания, если бы не странность: он был включен, но ничего не показывал, лишь серые помехи на экране. Хотя девочка помнила, что дедушка нажал на пульт, когда покидал гостиную. Посередине гостиной лежал мягкий ковер и забытые Софи кубики, из которых она любила составлять слова.

Девочка, решив, что в гостиной гораздо лучше ждать маму, чем в темной комнате, села на пушистый ковер и потянулась к кубикам. Телевизор все время издавал шум, похожий на шипение, и Софи часто и боязливо поглядывала на него. В один из таких моментов экран внезапно погас, а затем с глухим хлопком вспыхнул – пламя быстро охватило его.

Девочка застыла, наблюдая, как огонь пополз по стене и перекинулся на елку, а затем на шторы. Она встала и попятилась, но не могла оторвать взгляд, будто заколдованная языками пламени.

– Деда! – несмело крикнула она, но никто ей не ответил.

– Дедушка!

Она все смотрела на огонь. Стало жарко, комнату наполнил дым. Софи пришла в себя и попыталась пойти разбудить бабушку и дедушку, но вокруг уже бушевало пламя. Девочка натыкалась на горящие стены, не понимая, куда делся выход в коридор. Все горело. Она закашлялась, не способная полноценно вдохнуть.

Огонь. Куда бы она ни посмотрела, везде был огонь. Все произошло так быстро. Софи отчаянно закричала, когда языки пламени лизнули босые ступни и ухватились за пижамные штаны. В страхе она металась по все сужающемуся квадрату гостиной и не могла найти выход в коридор. Голова кружилась. Она кашляла и снова звала на помощь.

Софи кричала: «Бабушка!», «Дедушка!», но с каждым разом казалось, что ее голос звучал тише и тише, словно пожираемый огнем, как и все вокруг.

Рыдая, она упала на колени, ступни так пекло, что от боли Софи уже ничего не соображала. В голове шумело. За плечом резко запахло жженым и коснулось ушей. Это загорелись ее волосы, заплетенные в длинную, до талии косу.

Девочка провалилась в беспамятство. Вокруг шипел, трещал огонь, уже не пугая, уже не жаля, но смертельно жадно облизывая детское тело.

– Софи!

Огромные мужские руки подхватили ее и прижали к себе. Софи открыла слезящиеся глаза.

Дедушка.

Он побежал, пряча лицо Софи в складках своей рубашки. Выйдя на крыльцо дома, посадил девочку на землю.

– Я за бабушкой, будь здесь.

Он скрылся в горящем доме, а Софи осталась сидеть и смотреть на дымящийся проем. Где-то очень близко послышался вой пожарной сирены, и девочка вздрогнула, словно только сейчас научилась слышать. Звуки обрушились на нее: топот ног, крики соседей, которые бежали к ним, вой скорой, поднимавшейся в гору. Она не чувствовала свежего воздуха, только запах гари – забившийся в легкие, впитавшийся в кожу.

Софи подняли и перенесли дальше от костра, в который превратился дом. У девочки что-то спрашивали, трогали, поливали каким-то спреем, но она не позволяла отвернуть ее лицо от порога и лишь беззвучно шептала: