– Обязательно, Алла Гурьевна, – серьезно кивнула судмедэксперт. – Я же понимаю, как на вас теперь насядут.

Сурдина удалилась в сопровождении своих помощников, двое из которых несли на носилках прикрытое простыней тело. Мусорный полигон Северная Самарка находился в десяти километрах от города, в поселке Карьер Мяглово, что во Всеволожском районе. Он предназначался для захоронения твердых коммунальных и промышленных отходов, однако тут и там высились кучи гниющего бытового мусора, включая пищевые отходы. Алла успела выяснить, что полигон действует, несмотря на то, что признан переполненным.

– Почему вы решили, что тело привезли ночью? – спросил Белкин.

– Что вы видите вокруг, Александр? – вместо ответа задала она встречный вопрос.

– Мусор.

– А еще?

– Чаек…

– Ну а помимо них? Взгляните туда! – Алла махнула рукой в сторону съезда с шоссе.

– Машины.

– Самосвалы, Александр. Много, очень много самосвалов!

– А-а…

– Вы можете себе представить, чтобы при свете дня, когда здесь беспрерывно ездят грузовики, кто-то успел не только притащить сюда труп, но и навести ему марафет?

– Ну да, сомнительно, – хмыкнул Белкин. – Значит, и свидетелей мы тут вряд ли найдем, не говоря уже о камерах!

– Ну, насчет камер вы, пожалуй, правы, хотя можно попробовать отсмотреть видео с тех, что на шоссе… А вот свидетели могут и отыскаться! Здесь рядом поселок, верно?

– Вы думаете, жители сюда заходят? Тут же вонь страшная!

Это была сущая правда: за время пребывания на месте преступления Алла «принюхалась» к невыносимому запаху отходов и почти перестала его замечать, но трудно представить, что кто-то добровольно, без особой нужды решит прогуляться по свалке.

– И все-таки, Александр, надо попытаться, – сказала она твердо, отметая дальнейшие возражения. – Берите коллег и отправляйтесь в поселок: может, кто-то что-то видел.

Когда молодой опер удалился с недовольной миной, Алла подняла глаза. В низком ноябрьском небе с дикими воплями кружили чайки. К их крикам примешивались вороньи «трели» – интересно, как местные выносят эту какофонию с утра до вечера?! Как вообще можно терпеть у себя под боком горы разнообразного мусора – это же так вредно для здоровья… Во всяком случае, неизвестная женщина, найденная здесь, точно бы с этим согласилась!

Эльвира появлялась в жизни Леры неожиданно, почти никогда не предупреждая о своем приходе. Она объясняла это тем, что сестрица непременно найдет отговорку, чтобы не встречаться, сославшись на занятость, усталость или солнечное затмение. Это была сущая правда: проводя много времени среди людей, Лера ценила моменты одиночества и любила побыть наедине с собой хотя бы несколько вечерних часов, нормально поесть, посмотреть телевизор или почитать на сон грядущий. Эля же являлась полной противоположностью сестре, обожая вечеринки, рестораны и прочие выходы в свет. Ее муж Арамаис полностью поддерживал супругу, и они редко проводили время в четырех стенах. Эльвире было все равно, куда идти – на вернисаж, театральную премьеру или в гости: для нее имел значение сам факт общения с миром. Мама считала, что это из-за отсутствия детей в браке: как Арамаис и Эля ни старались, у них не получалось зачать ребенка. Эльвира делала вид, что все хорошо, и только Лера знала, как сильно сестра переживает. Судя по многочисленным обследованиям, медицинские проблемы у обоих супругов отсутствовали, но это ничего не меняло.

И вот, только Лера собралась хорошенько закусить едой, заботливо оставленной накануне мамой, знающей, что младшей дочурке не до домашней готовки, сестрица появилась на пороге ее квартиры, как обычно разодетая в пух и прах. На самом деле ничего особенно экстравагантного Эля не надела, но на ней любой наряд смотрелся так, словно был доставлен прямиком с европейских подиумов. В прихожей она скинула светлое шерстяное пальто, под которым оказалось синее шелковое платье, отлично гармонировавшее с ее прекрасными голубыми глазами и светлыми волосами, которые Эльвира, хоть и была блондинкой от природы, подкрашивала специальным шампунем в пепельный оттенок. Как всегда, на ней сверкали бриллианты – на этот раз черные. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, Эля крутанулась на каблуках и заявила: