– А вот и моя вазочка! – радостно воскликнула Эля, указывая в угол. «Вазочка» оказалась монстром размером метра в полтора, расписанным розовыми фламинго и зелеными листьями на фоне воды.

– Отлично смотрится, да? – потребовала одобрения собственного вкуса Эльвира, и Лера решила ее не расстраивать, пробормотав:

– Да-а, красотищщща!!

Они прошли в просторный зал. Посередине освободили пространство, а вдоль окон стояло несколько столов, на которых располагались всевозможные закуски, которые следовало накладывать самим (Лера заметила, как некоторые из гостей нагружают свои тарелки до краев, словно недавно вернулись из мест заключения и давненько не едали ничего, кроме тюремной баланды). В конце зала она увидела рояль, слева от которого поставили несколько стульев, а за ним находилась еще одна дверь – в соседнее помещение.

– Честно говоря, я думала, вице-губернаторы живут пошикарнее, – проговорила Эльвира, придирчиво разглядывая интерьер. – Все-таки второй человек в городе!

– Просто для сведения: у губернатора не один зам, – сказала Лера.

– Правда? – удивилась сестра. – Не знала… но все-таки!

Эльвира с мужем жили в замечательной пятикомнатной квартире, расположенной в новом жилом комплексе в престижном районе Питера. Хоть дом вице-губернатора явно был побольше, в отношении планировки, ремонта и меблировки Лера, пожалуй, склонялась к тому, чтобы согласиться с сестрой. С другой стороны, это же здорово: честный вице-губернатор, не берущий взяток и помогающий, по доброте душевной, людям искусства!

В этот момент у рояля, где толпились гости, возникло необычное оживление. Одновременно с этим в столовую хлынул народ с улицы – похоже, праздник начинался! Расступившиеся люди освободили место у рояля, за который тут же уселся седовласый мужчина во фраке. Через заднюю дверь вошли музыканты с инструментами и заняли стулья. Последними из той же двери появились несколько молодых мужчин и эффектная брюнетка в сногсшибательном алом платье. Небольшой оркестр грянул так неожиданно, что Лера вздрогнула, а один из мужчин, схватив со стола бокал с шампанским, выступил вперед и запел Libiamo. Лера не считала себя любительницей оперы, но эту арию-тост из «Травиаты» Верди узнала без труда. Девушка в красном тоже «вооружилась» бокалом, и оба вышли на середину холла, повернувшись лицом к тому месту, где стояли вице-губернатор с супругой, окруженные гостями.

– Это, что, э-э… как его?.. – забормотала Лера, которой показалось, что она узнала певца.

– Кирилл Третьяков? – уточнила Эля. – Ну да, а с ним, если не ошибаюсь, Диана Кочакидзе… Конечно же, Зинаида пригласила «своих» артистов – должны же они отплатить ей за покровительство!

Лера протиснулась вперед, чтобы рассмотреть исполнителей как следует. В жизни Кирилл Третьяков выглядел моложе, чем представлялось из зала. Она ожидала, что он окажется не так хорош в отсутствие грима и костюма, но ошиблась: он был именно таким – даже, пожалуй, лучше! Буйная грива светло-русых, тщательно мелированных волос обрамляла лицо с классически правильными чертами. Обычно таких людей нельзя назвать красивыми, так как строгая геометрия вовсе не является залогом привлекательности, однако прозрачные, широко открытые словно бы от удивления этим миром глаза и искренняя улыбка делали Кирилла прямо-таки неотразимым. Похоже, каждая черточка в его лице жила собственной жизнью: Лера еще не встречала столь подвижной мимики ни у кого, с кем была знакома. Возможно, если бы не эта невероятная мимика и сочащийся из всех щелей его натуры холерический темперамент, артист не привлек бы большого внимания, но все это вкупе притягивало взгляды и вызывало восхищение у представителей обоих полов. Единственным, что, на взгляд высокой Леры, портило общее впечатление, был скромный рост артиста – вряд ли более ста шестидесяти пяти сантиметров. В левом ухе молодого человека сверкала бриллиантовая пусета, и ему очень шли черный смокинг и накрахмаленная белая рубашка с бабочкой.