– Хорошо. А вы сами симпатизировали Кондакову?

– Я!? – Прозвучало что-то среднее между возмущением и удивлением. – А как вы думаете! Не гляди, что по-банному крыт, у него в руках все родится. Достойный человек заслуживает соответствующего внимания.

Теперь Степан Михайлович мог дополнить портрет Татьяны Юрьевны. Тоненькая, изящная, с бархатными глазками и соблазнительными пухлыми губками. После прямого вопроса расцвела, и следователь испытал волнующее движение воздуха. Что ж, надо ковать железо, пока горячо.

– Опишите, пожалуйста, вашего мужа.

– Зачем?

– Хотелось бы воссоздать атмосферу, в которой вращались Кондаковы.

– Нормальный мужчина. Крепкий, рост выше среднего, симпатичный… надежный. Немножко валоватый, но это и понятно – работа воспитала и огрубила. Не то что некоторые – в пень колотить, да день проводить. Калачи-то нигде на березах не растут. Что еще… любит меня.

– Вам никогда не приходило в голову, что жизнь объединила вас неправильным образом?

– Не знаю, – недовольно поморщилась Татьяна Юрьевна. – У нас свои семьи. Судьба, можно сказать. Где дышло, там и вышло.

– Виктор ничего не намекал?

– Что имеете ввиду?

– Ну, не клеил, что ли!? – не сдержал раздражения Алексин. – Вы что же, совсем не понимаете, о чем я говорю. Ведь вы достаточно опытны, чтобы понять взгляды, жесты, поступки.

Федорова помрачнела, покосилась на окно, за которым продолжала портиться погода, соответственно и настроение. Ее неприятно настораживал личностный разговор. Она торопилась скорее отделаться от назойливого сыщика, чтобы уже никогда его не видеть. А как? Только искренность и открытость могут исчерпать все вопросы.

– Влюбленность или влюбчивость – непременное состояние всякого здорового человека… Если вы это имеете в виду. У внимательных и чутких людей чаще происходят движения души. Однако это не повод для семейных конфликтов. Всего лишь цементирует дружбу. Или вы против всяких симпатий?

Пришла очередь задуматься Степану Михайловичу. Взаимное притяжение, и вдруг крупная ссора и разъезд… Потом опять вместе, и – драматическая развязка. Имеющиеся факты и смысл услышанного полны противоречий. Между всеми звеньями должны быть связующие детали, но их-то сыщик и не находит. Так ведь Татьяну Юрьевну ничто не смущает, или она чего-то не договаривает. Впору совсем запутаться.

– Главное не то, что происходит внешне, а нечто сердечное, – продолжила Федорова. – Лена была общительной женщиной, чистоткой. Привлекала взоры многих мужчин. Ну, была мадена, на сору найдена. Но это внешне. Так и мужики теперь любят наряжаться. Конечно, вызывала ревнивые реплики у Виктора. Вот и все. А вы как думаете! Для серьезных чувств необходима подпитка.

– Кто-нибудь мог втиснуться в их личные отношения?

– Вряд ли! Все общение моей подруги сводилось к работе и добыванию продуктов.

– Вот-вот… С кем конкретно она имела общение?

– Я обязана отвечать? Уже рассказывала в прокуратуре, теперь мне не хватает еще и частного агентства. Пришла, чтобы разобраться в причинах непривычной заинтересованности и навсегда про вас забыть, а вы… Обычные люди – одни из многих… Что-то непохоже на известное равнодушие правоохранительных органов к простым гражданам.

– Скрывать не стану, к нам поступил заказ от неизвестного доброжелателя. Кто-то жаждет ответной крови, поэтому не хочет светиться. Знаю, близких родственников у Кондаковых не оставалось, а после гибели Елены Владимировны ее мать тоже умерла, но уже от сердечного приступа. Теперь внучка находится в приюте для сирот. Вы хоть понимаете глубину горя!? Думаю, вы бы тоже не стали отказываться от более тщательного расследования.