– Это не конец, Данте, – прохрипел демон.

Данте поспешил к нам.

– Что это было? – спросил я.

– Рунический ладен, больше у меня нет… Он его сдержит на пару минут. Так что поспешим. – Данте достал шар Вельзевула и поднес к двери. – Некоторые демоны не выносят друг друга. Например, Бельфегор нас больше не побеспокоит, он рассорился со всеми, но вот дальше некоторые ярусы демонов объединены. Хоть я и давненько тут не был, но отношения между демонами не меняются за жалкие сотни лет.

– Зачем им эти места? – спросил я.

– Ты думаешь, что демоны живут только пытками? Раньше так и было, сейчас не так. Многие стали похожи на людей, эти места – их дом, как человек приходит домой после работы, так и они. Демоны не так уж и отличаются от нас, опять же сейчас, они так же все время хотят большего. Это их личные владения, их царства, и они сделают все, чтобы уничтожить нарушителей их «частной» собственности, – ответил Данте. – Всего четыре царства. Бельфегора мы прошли, ему достаточно посидеть в темноте, чтобы отдохнуть. Демон, которому недолго осталось, он сейчас испытывает смерть своего демонического сознания, думаю, что в следующий мой визит, если такой предвидится, его заменит кто-то другой. Земли, которые мы встретим дальше, под властью Мамона и Левиафана. Дальше мы посетим царство Асмодея и Сатаны. Потом место отдыха Вельзевула. И последнее пристанище – это озеро Люцифера. – Данте открыл дверь. – Добро пожаловать в царство разврата.

Как только мы ступили на землю этого царства, в нос ударил резкий запах похоти. К сожалению, этот запах мне знаком, и знаком всем, кто проходит пытки в Аду. Он не похож на запах комнаты, в которой мужчина и женщина несколько мгновениями ранее уединились в порыве любви и ощутили касание чуда, может, даже Бога – этот запах, запах чего-то прекрасного, а запах похоти – это когда в этот аромат красоты, который тут выведен искусственно и лишь мельком похож на земной, добавляется запах слез, крови, безысходности и грязного желания. Похоть – это касание дьявола, и это касание инфицирует разум, а потом отдаляет человека от мгновения с Богом, и человек, пытаясь ощутить это мгновение снова, начинает превращаться в чудовище, которое калечит все на пути к тому, что оно уже никогда не почувствует, и души, которые пострадали от этого чудовища, чаще всего так же лишаются этого мгновения навсегда… Вообще все грехи так или иначе растут из желания получить больше, и это словно инструмент отсеивания слабых, ведь слабые легко ступают на этот путь, на путь, который уводит в сторону от чего-то прекрасного, но скрытого от человека.

– Как же тут душно, – помахав на себя рукой, пробормотал Саня.

Это и вправду непривычно для Ада, обычно в Аду сухой раскаленный воздух, но в этом месте влажность была невероятно высокой. В глаза бросалось небо этого места, оно было белое, неживое, словно гигантский беленый потолок.

– Хоть это царство двух демонов, все-таки Левиафан слишком большой, чтобы находиться во владениях Мамона, у него свой участок. И на этом участке находится дверь на следующий уровень, – подойдя к возвышенности, сказал Данте и показал пальцем куда-то вдаль.

Ничего нельзя было рассмотреть в том месте, куда он показывал, но все, что было до него, было похоже на средневековый городок. И чтобы нам попасть к участку Левиафана, видимо, придется пройти этот город.

– Город населен демонами, если они нас заметят, шансов на то, чтобы выжить у нас не будет. Но у меня есть план. Демоны, созданные Мамоном, не похожи на различных существ, будь это ангелы или человек, но Мамон любит заниматься, так скажем любовью, с разными существами, но все же они все демоны и имеют специфические запахи, которые могут быть только у них и выглядят они не как прекрасные создания Бога. Поэтому Мамон придумал костюмы, если их натянуть, демон становится практически не отличим от ангела или человека, но запах, запах не подделать. План прост, нам нужна одежда и кровь демонов. Придется поваляться в их крови и надеть их костюмы. – Данте был серьезен как никогда. – Помните, этот город для утех Мамона, если вы его встретите, старайтесь обходить. Он выглядит как огромный жирный шар.