– Я знал, что ты придешь, – похлопав по плечу отца, сказал Саня. – Знакомься, отец, это Говард. Мой хороший друг, если бы не он, я бы, наверное, забыл бы все из-за пыток. Но я старался держаться, как он.

– Данте, – протянув мне руку, сказал мужчина.

– Вы бессмертные? – спросил я, и пожал его руку.

– Ты знаешь о бессмертных? – спросил Саня.

– Мой сын был одним из них, пока его не убил… пока не нашли торквемадцы.

Саня задумчиво на меня посмотрел, потом он повернулся к Данте. Еще с секунду они смотрели друг другу в глаза и у них будто бы сошлись мысли, не произнося слов, они кивнули.

– Да, тот самый Данте, – сказал Саня, смотря в пустоту. – Данте Алигьери, автор «Божественной комедии». Как такое можно написать, если ты не был ни в Аду, ни в Раю? Правильно, никак, ибо он тут был большое количество раз. Легенда даже среди бессмертных. Но «Божественная комедия» устарела, Ад меняется.

– Она никогда не устареет, ведь я писал не про Ад, неуч. Это памятник истории, – сказал Данте, а потом шепотом обратился ко мне. – Что это с ним? – Он снова посмотрел на сына и улыбнулся, потом шепотом дополнил: – Он тронулся?

– С его слов, он видит человека, который якобы читает нашу историю.

– Интересно, ну хоть с ума не сошел, такая сила у кого-то уже была, – прокомментировал Данте. – Идешь с нами, Говард?

Видимо, он говорил о силе бессмертных.

– С удовольствием, Данте.

– Отлично. Саня, я пришел в Ад за тобой, но помнишь ли ты нашу цель, цель спасения человечества от того, что происходит в Раю? И что для этого нам нужно.

Саня кивнул.

– Поэтому вы должны мне помочь украсть сильнейший артефакт Ада, а именно крылья Люцифера. Только с помощью них можно попасть в Рай, не умирая.

– Что происходит в Раю? – поинтересовался я.

– А, ты попал в Ад до всего этого абсурда, который перевернул все вверх дном. Я все объясню тебе на поверхности. Мироздание изменилось, и ради того, чтобы спасти человечество, нам нужны сильнейшие артефакты миров. Саня, что ж ты ему не рассказывал?

– Да он и не спрашивал о Земле, – улыбнулся Саня. – Ты как, Говард, готов к путешествию? Если нас поймают, то, возможно, мы уже никогда не покинем Ад, зато есть возможность удрать из него сегодня, если получится.

– Ради свободы стоит рискнуть, – ответил я.

Но на самом деле я питал надежду не просто выбраться. Если Данте смог попасть в Ад ради сына, может, и я найду способ попасть в Рай к своему. Раньше мне казалось невозможным то, что живой человек может попасть в Ад и выйти из него, сейчас я верю в то, что можно сделать все что угодно, если захотеть.

Только Данте открыл проход обратно в темную комнату Бельфегора, как раздался страшный скрежет по всей преисподней, словно гигантский ржавый механизм запустился спустя тысячелетия.

– Вельзевул обнаружил кражу, – спокойно сказал Данте. – Надо идти на нижний ярус. Там и крылья, и выход. Порталы Люцифера наверняка уже закрыты, а если нет, то это ловушка, придется пройти каждый этаж пешком. – Данте набросил на сына защищающий талисман. – Что ж, держимся вместе. Мы выберемся, главное помните: камеры восстановления нам не помогут, так что не лезьте на рожон, делаем все тихо и аккуратно. Все как в Dark Souls, одно неверное движение нас убьет.

– Черт, отец, я ж ни одного босса пройти не смог в этих играх, мне пизда…

Мы шагнули в темноту…

– Идем вдоль стены, каждый этаж будут проверять, нужно стараться расслышать, откуда, кто придет. Полагаемся исключительно на слух, – шепнул нам Данте.

Раздался звук шагов, примерно в том месте, откуда мы попали в это помещение.

– Кто-то пришел из восстановительных камер, – тихо произнес я.