Здесь повторюсь: мысль проста: умирание происходит в реальном мире, в конкретных пространстве и времени. Смерть наступает (биологическая) там, где все мы находимся до своего рождение, о чем и написал Данте, назвав, правда, это никому неведомую «реальность» смерти «тысячелетием».

Умирание может сопровождаться яркими галлюцинациями. Я ничуть не удивляюсь, что, как в разных частях планеты люди начали читать и горячего обсуждать книги Раймонда Моуди, у которого тут же появились «соавторы», ибо книга произвела типичную психическую эпидемию, они, поклонники, умирая, уже умирали так, как обещал великий Моуди. Меньшую, но не малую волну душевного покоя людей, причисляющих себя к интеллигентам, произвела книга «Центр циклона». (Автор: Лилли Джон, Раздел: Путь к себе). В СССР эта книга не продавалась, хотя и не была запрещена. По рукам ходили экземпляры самиздата.

«Пространство» человека к своей смерти – плотно заполнено порой вещами, которые поражают воображение и вызывают вопрос: «А есть ли предчувствие своей смерти?» Сначала расскажу (я в разных местах это давно рассказываю), что касается смерти Василия Макаровича Шукшина (подробно описано моей женой Мариной Черносвитовой и дочерью Екатериной Самойловой в книге «К истокам русской духовности»). Я никогда не узнаю, почему Василий Макарович прилетел в Москву за два дня до своей смерти, зная, что в Москве нет никого из его родных, а у него – никаких дел. Он позвонил мне на работу – я учился в клинической ординатуре ЦОЛИУ врачей, на кафедре профессора Владимира Евгеньевича Рожнова и сказал, что хочет со мной встретиться. Я попытался перенести встречу на вечер, но он улетал на съемки «Они сражались за Родину». Он зашел в мой кабинет с большим кожаным портфелем, наполненным разными бутылками и бутылочками с настоями алтайских трав и ягод. Все это он аккуратно поставил у стенки за моей спиной. Потом громко вскрикнул, и начал чесать затылок: «Женя, я же тебе не подарил ни одной своей книжки! У тебя нет ни одного моего автографа!» – «Успеешь, подаришь. Какие наши годы?» – «Да нет, давай сейчас! Может у вас в библиотеке мои книги есть?» – «Ты что, Вася, сдурел? Я буду воровать твои книги из больничной библиотеки?» – «А ты знаешь сколько будут стоить мои книги после моей смерти с автографами? Не меньше трех сотен капусты! Давай распишусь тебе где-нибудь. Ну, вот, в истории болезни…» (я сидел за раскрытой историей болезни своего больного). Я молча пристально посмотрел в глаза Василия Макаровича и не дал ему нигде расписаться… На другой день я был в медицинской библиотеке, что в начале Кутозовского проспекта и машинально листал книгу своего друга. Вдруг кто-то громко включил радио: объявили о скоропостижной смерти Василия Макаровича Шукшина… Было без двадцати 12 второго октября. (P.S. В 1989 году, в октябре месяце я был на Капри вместе с советскими писателями, политическими и религиозными деятелями по приглашению иезуитов – «черного папы». Тогда у итальянских коллег я поинтересовался сколько они заплатили бы за книгу Василия Макаровича Шукшина с автографом автора – «300 долларов США» – был ответ. Вечером я пошел в номер гостиницы, в которой мы проживали (La Pineta) Василия Ивановича Белова и выпросил у него пару книг с автографами).

В одну из мучительных ночей, когда я страдал сальмонеллёзом, мне приснилось завидовское кладбище, несколько человек, в том числе и я, стояли у свежевырытой могилы в изгороди, где похоронены тогда были мой папа и моя бабушка. Я стоял у самого края могилы, и кто-то хотел столкнуть меня в нее. Не видел кто. Я резко его отшвырнул и проснулся. Сон был четкий.