За этот поиск языка меня наградили медалью «За отвагу». Если бы за каждого плененного нами фрица давали по медали – места бы на груди не хватило…

А вообще Соболев медалей не носил, только по колодке-иконостасу на груди я понял, что воевал он доблестно…

Под Ковелем, что на Западной Украине – в соседней Волынской области, в зиму сорок четвертого группе разведчиков, усиленной взводом автоматчиков, приказали с целью завладения войсковой документацией совершить налет на блиндаж готовящегося к отступлению противника. Отправились ночью по глубокому снегу. Слава богу, луну спрятали тучи. После разгулявшейся днем метели мела поземка, которая, казалось, забиралась под нательное белье, обжигая холодными языками и доставая даже поясницу. Но через полчаса нам стало уже жарко от быстрой ходьбы. А когда подползали к блиндажу, от волнения и физического напряга страх нарастал, просто мы его удачно обходили. Врут писарчуки о бесстрашии на войне. Каждый боялся нелепой смерти, тем более в конце войны. Часовых мы сняли персональными финками, а когда ворвались в сам блиндаж, то увидели такую картину: офицер и солдат при двух электрических фонарях, подвешенных к потолку накатника, торопливо набивали огромный кожаный портфель, похожий на сумку, какими-то документами, очевидно, штабными. Выходило, что они должны были вот-вот покинуть боевое укрытие. Пришлось солдата оставить «сторожить» блиндаж, а щупленького офицера – обер-лейтенанта и портфель прихватили с собой. За этот налет на немецкий блиндаж, похожий на небольшой штаб, я получил орден Красной Звезды…

Помню от военных контрразведчиков, как стало известно позже, командование получило данные, что в конкретном лесистом районе на окраине Луцка немцы готовятся выбросить десант – разведывательно-диверсионную группу. Мы их называли «эрдэгэшками». Нам дали отмашку – готовиться. Когда точно определились с датой и временем выброски небесных гостей, началась скрытая операция по организации засады. Небольшой отряд из военных контрразведчиков и взвода автоматчиков, в который входили и полковые разведчики, расположился в заданном районе. Вскоре послышался далекий гул самолета. Шел он на приличной высоте. Мы его не видели. А потом вдруг отчетливо заметили «мыльные пузыри» – купола парашютов, несущих бандитов к земле. Приземлись все шестеро кучно, почти в круг нашего оцепления. Видать, опытные были диверсанты.

Когда они, после того как погасили и смотали стропы с шелковыми куполами, собрались вместе, из рупора послышалась команда: «Сдавайтесь, бросьте оружие, вы окружены!» Для острастки и предупреждения, что шутить не намерены, мы дали несколько автоматных очередей. Пятеро «красноармейцев», побросав автоматы ППШ в снег, подняли руки, шестой застрелился – видать, был матерый. Захваченных доставили в штаб полка – допрашивали. А потом приехали товарищи из дивизии и забрали у нас диверсантов. Говорили, все они из местных, прошедшие «бандеровский вышкол». После окончания германской разведшколы их выбросили в наш тыл. Судьба предателей мне не известна…

Это случилось на территории Германии. Война заканчивалась нашим победоносным движением к Берлину. Но немец все еще сопротивлялся с фанатической жестокостью обреченного. И мне, как и моим фронтовым друзьям, казалось это их поведение глупым, нелогичным, ущербным. Но это были реалии, и с ними приходилось считаться. В одной из больших операций советских войск в районе польско-германской границы наша стрелковая дивизия столкнулась с неизвестностью, по одним данным, против нас стояли крупные силы противника, по другим – была имитация.