Я с упреком посмотрела на демона. Так спрашивает, будто у меня выбор какой есть. Хотя, погодите-ка, выбор у меня как раз таки есть! Либо быть съеденной какими-то драгерами, либо высушенной вампирами, либо проданной в рабство. Большой такой выбор! Естественно, меня устроит все, что предложит инспектор в альтернативу быть сожранной. Хотя меньшее из зол тоже зло.

– Если глупая кьяни еще думает, что она сможет вернуться на Землю, – поймав мой взгляд, Сэйн сухо усмехнулся, – то кьяни ошибается. Она наконец-то вернулась домой, вернулась в Цэрбес и останется здесь навсегда, я лично за этим прослежу. Демоны опасны для людей. Ты, кьяни, была опасна для всех, кто тебя окружал.

– Вы должно быть шутите? – я печально рассмеялась. Смех вышел нервным и безысходным. – Это не может быть правдой. Я не верю! Для кого же я опасна? Я жила на Земле двадцать пять лет, училась, работала, общалась с людьми каждый день. Я не чувствую в себе ничего демонического! Понимаете? Совсем ничего! Двадцать пять лет как ничего!

Сэйн улыбнулся мне – губами. Глаза его оставались равнодушными, безумными, мертвыми. Страшный мужчина. Страшный не внешне, страшный внутренне. Никогда не знаешь, чем может обернуться встреча с подобным существом.

– Кьяни думает, что она человек, – инспектор поцокал языком, – кьяни внушили, что она человек. Двадцать пять лет внушали, что она человек. Сэйну очень жаль кьяни, Сэйн сочувствует кьяни, но не может выпустить демона на Землю. Это его работа уже не одно тысячелетие – защищать мир людей от демонов, чтобы сохранить человеческую расу, а мир демонов от людей, чтобы не допустить разрыва баланса миров. Одинокая, необученная кьяни способна загубить множество жизней, в том числе и свою собственную. Когда прорежутся крылья, ты впадешь в агрессию, когда окрепнешь – сможешь и захочешь убивать. А кьяни нельзя убивать на Земле, тогда мои демоны убьют кьяни. Твое место в Цэрбесе, демоница. Советую к этому привыкнуть как можно скорее.

Сэйн поднялся на ноги, заставляя меня занервничать. Я закрутилась на стуле, не зная, куда себя деть, чтобы не сгореть заживо. Даже на таком расстоянии я ощущала тепло его тела. И по мере приближения инспектора ко мне тепло перерастало в болезненный жар. Демон обошел стол и с пугающей неотвратимостью направился в мою сторону. Я нашла в себе мужество, чтобы усидеть на месте, не отпрянуть и не выскочить из кабинета, хотя близость демона пугала до мурашек, как и его убивающий огонь и выразительные глаза, в которых плавились отголоски всех прожитых веков или тысячелетий.

Я задержала дыхание, когда Сэйн подошел и мимолетно заглянул мне в глаза, в совершенно обычные по сравнению с его, в голубые, не яркие и не звериные, почти серые с небольшой синевой. Я опустила голову, разрывая зрительный контакт с пугающим меня демоном, и поежилась, силясь сбросить с тела невидимые языки пламени.

– Кьяни скоро поймет, что она не стареет. – Сэйн наклонился, и мужской шепот вкрадчиво прозвучал у самого уха. Я дернулась от горячего дыхания, опалившего кожу на щеке. – Снежные кьяни живут долго, поэтому готовься к тяжелой и многовековой жизни, которую значительно осложнили твои родители. Придется ко всему привыкать, и в первую очередь к своей магии и телу. У всех кьяни есть крылья, они формируются быстрее, чем у большинства демонов, но у тебя они еще спят. По-хорошему, по закону природы, ты должна была их развивать с десяти лет с помощью и поддержкой своей матери или других кьяни, но тебя все бросили на Земле. А что одинокая кьяни на Земле сможет сделать со своими крыльями? Или что люди сделают с одинокой кьяни, когда увидят ее крылья?