Щелчок пальцев, приказ, непреодолимое желание бежать, рубить, кромсать, навязчивый шум, перебивающий все происходящее вокруг, тишина, отрубленная голова в руке, затем снова ожидание в коридоре. И так из раза в разом. Одной из причин, почему 969 всегда стоял лицом к окну, была просьба болезненно худой женщины. Ее комната находилась совсем близко от того места и ей было не по себе из-за робота, постоянно находившегося рядом в зоне видимости, но как ей объяснил человек отдающий ищейке приказы, эта точка больше всего подходила для того, чтобы он мог услышать щелчок пальцами в любое время. Поэтому она попросила хотя бы оставлять его так, чтобы он смотрел в противоположную сторону от ее комнаты. А ему было все равно, он ничего не чувствовал и не о чем не думал.

В один из таких дней номер 969 снова безмолвно стоял в коридоре, уставившись своим мертвым взглядом в пустоту. Он почувствовал грубый толчок, а потом человек, который вечно был испачкан машинным маслом и грязью, из-за постоянных ремонтных работ с водяным насосом и системой вентиляции, похлопал робота по лицу, вернее по тому месту где оно должно было быть. Номер 969 повернулся в сторону человека, но никак не отреагировал на данное действие.

– Как жизнь, консервный нож? – размазанными, как масло на горячем хлебе, словами проговорил человек, очевидно, он был пьян, после того, как обнаружил в залежах хлама несколько коробок с крепким алкоголем.

– Да не трогай его, он меня пугает, – послышался слабый женский голос из комнаты неподалеку.

– А что он тебе может сделать? Он просто стоит тут как манекен и смотрит, больше он ничего не умеет, дура.! – огрызнулся пьяный мужчина, пошатываясь на месте, в попытках удержать равновесие.

– Вот как раз то, что он смотрит меня и волнует, – девушка показалась в коридоре, ее лицо стало еще более болезненным, чем раньше. Кожа стала еще бледнее и прозрачнее, под глазами проступили синяки. Выражение ее лица говорило о беспокойстве и в то же время, отрешенности от всего происходящего вокруг. Она стояла, держась ладонями за свои вечно замерзающие плечи, словно пыталась согреться.

– Ты какая-то странная! – воскликнул мужчина. – Тебя что, беспокоит, что какая-то фигура, едва похожая на человека будет смотреть на тебя?! – он пошатываясь из-за опьянения, наклонился к женщине, словно допытывая у нее ответ.

– Не совсем, не знаю как лучше выразиться, – Девушка попыталась сказать, вернее, промямлить ответ, но почувствовав запах алкоголя, вздрогнула и отпрянула в сторону. Мужчина еще какое-то время просто стоял, слегка наклонившись, и молча с расслабленным видом сверлил взглядом женщину, чье лицо с каждой секундой становилось все более обеспокоенным. Робот все еще не реагировал.

– А знаешь, – произнес противным расслабленным тоном мужчина, выпрямившись во весь рост. – Пусть смотрит, – после этих слов он схватил девушку за руку и резко дернул к себе.

– Не надо, – тихо прошептала девушка и по ее щекам потекли слезы. Несколько секунд она пыталась вырвать свою худую руку из хватки обидчика, но тот, хоть и был пьян, имел физическое превосходство над ней, поэтому все ее попытки провалились.

– Заткнись! – раздраженно рявкнул мужчина и со всего размаху ударил девушку свободой рукой по лицу. У нее подкосились ноги и в тот момент, она держалась практически на весу, схваченная за правую руку. – От тебя все равно нет никакой пользы, умрешь со дня на день! – после этих слов мужчина грубо поволок девушку в комнату.

Номер 969 наблюдал все происходящее дальше. Он не знал что происходит, его это не волновало, он был не способен проанализировать то, что он видел. Ему это было и не нужно. Он просто стоял и смотрел, не способный что-либо сделать. Некоторые моменты из увиденного он запоминал как вспышки, расплывающиеся картинки где-то глубоко в памяти. Он слышал крики, плач, почти все как всегда, но впервые видел то, что происходило в подобные моменты за его спиной. Девушка отбивалась, кричала, казалось, что ее конечности пытаются сломать, это продолжалось, пока она не выбивалась из сил. Ее покрасневшие глаза смотрели в сторону номера робота, то ли ища в его бездушном лице помощи, то ли осуждая его за бездействие. Но он этого не понимал. Единственное, что отпечаталось в его памяти тусклой вспышкой, тот самый взгляд умоляющих глаз.