– Не преувеличивай, – сказала Инга. – Ты никого не предаёшь, никаких работодателей. Ты не открыл никакой коммерческой тайны. Так оно, как я подозреваю, плюс-минус везде.

– Почему ты так считаешь? – спросил заинтригованный я.

– Потому что ты не первый, кто мне это рассказывает. Подобное я сплошь и рядом слышу от своих клиентов. Слышала, – поправилась она, чуть погрустнев лицом.

– Не бойся, – сказал я, и через стол погладил её руку, лежавшую на скатерти. Она взглянула с вопросом. – У тебя всё получится.

– Точно? – недоверчиво переспросила она.

– Точно.

– Я правильно делаю, что увольняюсь?

– Ну да.

– Почему?

– Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

– О, как же ты прав! Давно я не общалась с таким умным мужчиной!

– Ты мне льстишь.

– Льщу, конечно, – улыбнулась Инга. – Но только самую малость. Из вежливости. Ты действительно… Не дурак.

Тут уже улыбнулся я, и она прикоснулась ко мне, положив мне на колено ладонь.

– Ты хотел рассказать мне о себе. Точнее, это я тебя об этом просила. Так продолжай.

– Многие думают, что наша работа, это ерунда, чушь, ничегонеделание.

– Кто так говорит? – рассмеялась Инга.

– Да мой сосед.

– И что ты ему ответил?

– Сказал, что он тоже может устроиться к нам на фирму и тоже получать деньги ни за что.

– А он?

– Спросил, что для этого надо.

– А что надо?

– Пройти конкурс, показать, что ты свободно говоришь по-латышски и по-русски, понимаешь по-английски, свободно считываешь и решаешь уравнения, способен на мультискиллс, то есть как Юлий Цезарь можешь одновременно говорить по телефону, считать в уме и ещё что-то при этом совершенно другое писать.

– А он?

– Обиделся. Пошёл дальше по лестнице. Ничего не сказал.

– Ты его разочаровал!

– Да. Я был тем злым колдуном, который снял флер чудес с его реальности. Он-то думал, что где-то есть такая чудесная работа, где платят ни за что.

– Ага. Мне так тоже кто-то из знакомых говорил. Массажистка, это же ерунда, потрёшь чуть там, чуть сям, и знай только считай кэш.

– Ты любишь эту песню?

– Какую?

– Мани фор насинг.

– А что, есть такая песня?

– Ну да. Слышишь, играют? Как в тему.

– О чём?

– Группы Dire Straits. О том, о чём мы с тобой говорим.

Мы чуть помолчали грустно, подули коктейли через трубочку. Послушали песню из динамиков в нашем отдельном кабинете, помотав в такт головой. Музыка взяла на паузу. Наступила тишина.

– Ладно, Саша, – подняла голову и мудро взглянула Инга. – Ты понимаешь, к чему я клоню?

– Да. Наверное, ты клонишь к тому, что пора расставаться.

– Нет, – задорно рассмеялась Инга и замолчала.

И я в ответ спросил:

– Расскажи мне о себе.

– Вот. Работаю, – отвечает Инга, почему-то вдруг ошарашенная моим вопросом, и я продолжаю опрос:

– Родители есть?

– Да. Мать. С ней редко встречаюсь.

– А отец?

– С ним ещё реже. Родители развелись, когда я была маленькая.

– Осталась с матерью?

– Ага.

– Муж, дети?

– Развелась. Тоже, как и мама. Дети у меня есть. Куда же без этого добра.

– А что так? Я вот жалею, что бездетный. Было бы о ком заботиться. Теплота какая-то в жизни. Ласка. А то один да один. Ледышка, как ты сказала.

– А ты меньше слушай, что тебе бабы говорят. Тем более что разве я тебе такое говорила? Не говорила. Это тебе какая-то другая сказала. И не жалей ни о чём.

– А что?

– Дети тебя используют. Они тратят твои деньги, жрут, срут, а ты за ними только убираешь.

– Где же выход? – спросил.

– Приходится манипулировать. Ты – мне, я – тебе. А то так не слушаются. Был бы в доме мужчина, может, было бы по-другому.

– Мужчина тоже не панацея. У меня отец вообще меня сексуально использовал, – говорю и не обращаю внимания на своё свидетельствующее о неуверенности двойное «меня – меня». – Не хочу продолжать.