Подчас смотрю на старый камень я,
И там лицо в узорах вижу.
Такое же на мраморе – Пьета,
И где-то выше
Когда я книгу старую читал,
Мерещился на всех страницах
Лица, лица твой мраморный овал,
Что вечно снится
Его Шекспир, как всех давно каприз
Вписал в трагедию, припомни!
Там пальцы двух пред смертию сплелись,
Как будто корни
И я найду столетний царский дуб,
На нём оставленные шрамы —
Слова влюблённых; пара юных губ
Не станут нами
На всём твоя оставлена печать —
Как лекарь ты врачуешь людям раны
Весной ты будешь снова распускать
В саду каштаны
2017
«В тебе есть что-то от Марлен…»
В тебе есть что-то от Марлен,
Во мне есть что-то от Ремарка.
Твоих объятий жуткий плен
Казнил меня, как будто арка.
Твоих волос весь водопад
Обрушен вниз, и как у сфинкса,
Загадок полные глаза стократ
Печальней камня обелиска.
Похоже, время, сделав круг,
Все возвратив назад пугливо,
Забыло дать коснуться рук
Ожившим вдруг необъяснимо.
2017
«Тебе молюсь, как раб, пред ночью казни…»
Тебе молюсь, как раб, пред ночью казни,
Чтобы услышана была моя мольба,
Я вопля не издам, – что крик когда
Весь труд мой стал отныне праздный.
Вот ты летишь на страшной колеснице,
И молнии сжимаешь ты в руке.
Но мне не быть, как той свободной птице,
Что видит мир, как тучу, вдалеке.
Она предвидев шторм и непогоду,
Свернет тотчас в затихшие края.
И избежит с небес паденья в воду,
Чего не смог предвидеть я.
Я – мрачный лев, не зная страха веры
В позор и поражения – распят,
И как двуногий зверь остервенелый,
Молчу, чтобы с колен своих привстать.
2017
«Мучительней твоих горящих глаз…»
Мучительней твоих горящих глаз,
Что смотрят на других, и мне дают отказ,
Как беднякам, что просят хлеб и милость,
Как будто мне любовь твоя приснилась,
Как будто я в назойливом бреду
Придумал день и завтрак на пруду,
Где ты шутила, плакала, смеялась,
Куда собака с нами увязалась,
И подбегала, лаявши, подчас,
Чтобы еды добыть у добрых нас, —
Придумать сложно мне для сердца пытку.
В твоё же не войти, как в узкую калитку
Мужчине тучному, любившему поесть.
Но габариты – злая шутка, злая месть.
И ты меня по самый край, едва наполнив,
Любовью, нежностью – сказала вдруг: уродлив!
Уродлив голос, взгляд, лицо твоё немое.
И умерло тотчас на свете белом двое —
И я, и ангел – от любви твоей хранитель,
Которому не удалось спасти обитель
Надломленного сердца моего,
В котором ты, как кровь, как вещество.
2017
«Но лживый тот, кто говорит иначе…»
Но лживый тот, кто говорит иначе,
Кто мыслит, что любовь его спасёт!
Она придёт с тоскою или плачем,
И гордость в бездну тут же унесёт.
Она, впустив в сердца надежды,
Заставив верить в то, чему не быть,
Поселится спокойно где-то между
Умом и сердцем, должному любить.
О, что любовь? Любовь моя – расплата,
Стихи – мой бесконечный мадригал,
Который слушают два дьявола крылатых,
Которым слёзы – вечный идеал.
И тот, кто красивее всех – расчётлив!
И власть тверда, а гнев необратим!
Не видит он, что есть ещё напротив
Такой же дух, и следовать за ним…
То дух упадка! дух всего безверья,
Он – кардинал, его не побороть.
Его нутро – нутро врага и зверя,
Чья обожженная сияет ночью плоть.
2017
«когда опять закроет мне глаза…»
когда опять закроет мне глаза
перчаткой чёрная любовь,
представлю я зелёный сад,
где нет ни шороха, ни слов.
представлю я в тот миг тогда,
что гордость верх над мной возьмёт,
и пронесётся мыслей череда,
руками я закрою рот,
земля не тронется колен,
и я приму земную суть,
в блядях не будет перемен,
без швали лучше мне уснуть.
2017
Изменщица
1
Сладка её слеза, как сладок сахар,
И грусть лица не то передаёт,
Что видишь ты. Совсем её не страхом
Грудной наполнен клетки переплёт.
Там сердца нет; где рёбра – вьются змеи,