Я энергично подошел к барной стойке и для начала почему-то с моего языка слетело не коньяк и не виски, а кофе. Бармен через несколько минут поставил передо мной чашку с ароматным и дымящимся черным напитком. Я снял свое кашемировое пальто, аккуратно уложил его на спинку барного стула и, как на коня забрался на него. Смотреть было особо не на кого и на меня постепенно стала наползать скука, поэтому краем глаза попытался рассмотреть спящую рядом барышню.

Я сделал пару глотков кофе и повернулся направо, рассмотрел внимательно девушку 28-30 лет в стильной вязаной юбке и кардигане от итальянского бренда Ferragamo. Верхняя пуговица белой блузки из тонкого хлопка была расстегнута. Припомнилась фраза Альберта Камю, что "…скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание…", поэтому следом за кофе попросил бармена рюмку виски Chivas Regal, чтобы дать импульс моему сознанию. В зеркальное отражение витрины с бутылками увидел, что бар уже заполнился более чем на треть.

Ожидаемый мной импульс почему-то привел в движение барышню. Я не стал придавать значения шевелению слева и гадать почему она проснулась, может звон льда в моем бокале или бармен добавил децибел, но музыка действительно стала громче. Указательным пальцем я постучал по краю бокала и бармен, уловив мое движение, снова налил. Девушка мне мило улыбалась, теребила нитку жемчуга на шее, но ее зеленые глаза были словно затуманены. Растягивая гласные, она потребовала коньяка от бармена и, осушив бокал, одним глотком произнесла:

– 

Привет, я Полина! – Произнесла нараспев барышня и без остановки потребовала

то ли у меня, то ли у бармена, – Налей и мне виски!

Продолжая разглядывать барышню, почувствовал, что пауза затянулась и нужно продолжить диалог.

– Привет, а меня зовут Петр! – Сообщил наконец-то я свое имя.

Несмотря на приличный уровень погружения, голос Полины, наполненный бархатными обертонами, меня привлек. Я взглянул повнимательней на девушку, пытавшуюся усесться ровно, перевел взгляд на застывшего бармена, кивнул, а тот только и ждал моей команды, наполнил бокал. Полина попыталась осушить бокал одним глотком, но захлебнулась от прежних погружений ниже ватерлинии и с трудом употребила остатки лекарства в себя. Сквозь слезы она выдала:

– У меня день рождения – круглая дата, но никто, представляешь, никто из моих подруг не вспомнил обо мне. – девушка всхлипывала, уронив голову на барную стойку, и уставившись на меня продолжила.

– Я пью одна, никому не нужная, всеми брошенная и одинокая. Помнишь, как говорил Портос "… дерусь потому, что я дерусь!", а я пью, потому, что я пью.

– Наверное у вас "… вся жизнь прошла, пора судьбой заняться …", – словами Дюма я попытался завязать диалог с новой знакомой.

– Подружки оставили меня одну. Вот я и решила, пойду в народ. Давай выпьем, Петя, за…– Еле выговорила моя новая знакомая и рукой указала бармену на бокал.

Полина попыталась улыбнуться, но слезы не переставая катились у нее из глаз, она схватила новую салфетку и далее затрещала без умолка, спустя минут пять опять что-то целебное употребляла и … снова бросалась в слезы. Прорванную плотину из слов и слез нужно остановить, пока весь бар не залило. Я оглядел помещение бара, увидел, что в Фокстроте появились странные и одиозные личности. Почему-то меня охватило ощущение беспокойства за эту малознакомую девушку.

Я предостерег бармена, готового плеснуть в бокал Полины новую дозу коньяка и произнес:

– О, подруга, думаю тебе уже достаточно огненной воды.

То ли моя фраза подействовала, то ли уровень алкоголя уже почти достиг ватерлинии барышни, но Полина вдруг сникла и попыталась устроиться для сна на барной стойке. Я потребовал у бармена кофе с молоком и высыпал в чашку три пакетика сахара. Медленно, по капле я влил в Полину сладкую жижу, ее речь стала более разборчивой, всхлипы все реже и реже, а пока я расплачивался с барменом, девушка снова погрузилась в спокойный сон.